Вручив Сене 4 руб. 60 коп., Остап спрятался в автобусе и уже не показывал оттуда носа до самого отправления.
Перед самым отъездом в автобус ввалился Сеня с огромным кулем чебуреков. Из карманов торчали горлышки "Боржоми".
— Аппетит, командор, приходит во время стояния в очереди, — объяснил он свою расточительность. — А теперь вперед!.. Лошади напоены, кучер дилижанса дернул колокольчик.
— Граждане, въезжаем в Аджарию. Через полчаса райцентр Хуло, — громко возвестил шофер.
Остап протер глаза.
— Что вы там опять строчите, Сеня? Посмотрите, какие горы! Леса! Дождь и прохлада. Жизнь начинается, кажется, завтра и, кажется, на Зеленом мысу.
Сеня оторвался от записной книжки, окинул горы орлиным взором и вдруг предложил:
— Остап Ибрагимович, а, может быть, здесь и махнем напрямик?
— Знаете, Сеня, я не суеверен, но мне почему-то не хочется переходить границу в окрестностях райцентра Хуло. К тому же под дождем и без консервов.
— Тогда…
— Что тогда?
— Тогда может быть послушаете?
Остап зевнул.
— Валяйте!
Грачи прилетели в город Колоколамск.
Был светлый, ледяной весенний день, и птицы кружили над городом, резкими голосами воздавая хвалу городским властям. Колоколамские птички, подобно гражданам, всей душою любили власть имущих.
Днем на склонах Старорежимного бульвара уже бормотали ручейки, и прошлогодняя трава подымала голову.
Но не весенний ветер, не крики грачей, не попытки реки Збруи преждевременно тронуться вызывали в городе лихорадочное настроение. Залихорадило, затрясло город от сообщения Никиты Псова.
— Источник! Источник! — вопил Никита, проносясь по бульвару имени Лошади Пржевальского, сбивая с ног городских сумасшедших, стуча в окна и забегая в квартиры сограждан. — Своими глазами!
Он мчался, возбуждаясь все больше и больше. Сама лошадь Пржевальского была бы удивлена такой резвостью.
На расспросы граждан Никита Псов не отвечал, судорожно взмахивал руками и устремлялся дальше. За ним бежала растущая все больше и больше толпа.
Кто знает, сколько бы еще мчались любопытные сограждане за обезумевшим Псовым, если бы дорогу им не преградил доктор Гром, выскочивший в белом халате из своего домика.
— Тпр-р-р! — сказал доктор Гром.
И все остановились. А Никита начал бессвязно божиться, колотить себя в грудь обеими руками и медленно выпускать воздух, захваченный в легкие во время заезда по бульвару имени дикого непарнокопытного.
— Ну, — строго спросил доктор, — скажи мне, ветка Палестины, в чем дело?
Доктор любил уснащать речь стихотворными цитатами.
— В Приключенческом тупике источник забил, — с убеждением воскликнул Никита. — Своими глазами!
И гражданин Псов, прерываемый возгласами удивления, доложил обществу, что он, забредя по пьяному делу в Приключенческий тупик, проснулся на земле от прикосновения чего-то горячего. Каково же было его, Псова, удивление, когда он обнаружил, что лежит в мутноватой горячей воде, бьющей прямо из-под земли.
— Тут я, конечно, вскочил, — закончил Никита, — и чувствую, что весь мой ревматизм как рукой сняло. Своими глазами!
И Псов стал произносить самые страшные клятвы в подтверждение происшедшего с ним чуда.
— Прибежали в избу дети, — заявил доктор Гром, — если это не нарзан, то худо-бедно боржом.
Доктор Гром мигом слетал за инструментами и через час в Приключенческий тупик не смогла бы проникнуть даже мышь, так много людей столпилось у источника.
Доктор, раскинув полы белого халата, сидел на земле у самого источника, небольшой параболой вылетавшего из земли и образовавшего уже порядочную лужу. Он на скорую руку производил исследование.
— Слыхали ль вы, — сказал он, наконец подымаясь, — слыхали ль вы за рощей глас ночной? Слыхали ль вы, что этот источник, худо-бедно, в десять раз лучше нарзана?
Толпа ахнула. И доктор стал выкрикивать результаты анализа.
— Натри хлорати — 2,7899! Натри бикарбонити — 10,0026. Ферри бикарбонати — 3,1267, кали хлорати — 8,95.
— Сколько хлорати? — взволнованно переспросил мосье Подлинник, давно уже совавший палец в кипящие воды источника.
— Восемь целых, девяносто пять сотых! — победоносно ответил Гром. — Буря мглою небо кроет.
— Что небо! — ахнул Подлинник. — Это все кроет. Это богатство!
— Кисловодску — конец! — сказал доктор. — При таких углекислощелочных данных наш источник вконец излечивает: подагру, хирагру, ожирение, сахарную болезнь, мигрень, половое бессилие, трахому, чирья, катар желудка, чесотку, ангину, сибирскую язву, рахит, трещину черепной лоханки, писчую судорогу, куриную слепоту, плоскую ступню и костоеду.