Насчет явно русской надписи сомнений ни у кого не возникло. Опрятный гражданин в косоворотке и кожаной тужурке, успевший занять наиудобнейшее место на могиле, сразу же заявил, что надпись поддельная и сделана она коварными клятвийцами для того, чтобы ввести бдительных горожан в заблуждение и тем легче их завоевать.
Командир городских вооруженных сил скомандовал, и новый залп поколебал прозрачный воздух.
Тут зрители заметили озлобленные лица трех воздухоплавателей, которые свешивались за борт корзины.
— Сдавайся! — завопил подоспевший гражданин в пиджаке на голом теле, потрясая топором.
Воздухоплаватели размахивали руками и что-то кричали, но их слова таяли, не долетая до земли. Пылкий начмил открыл беспорядочную стрельбу, после чего в толпу полетели мешки с балластом. Шар на минутку взмыл, но, продырявленный милицейскими пулями, снова пошел ко дну, снизившись до высоты двухэтажного дома.
Теперь расстроенные лица аэронавтов были видны настолько ясно, что толпа стала торжествовать победу.
— Идиоты! — кричали сверху. — Навязались на нашу голову.
— Ладно уж! — отвечали снизу. — Сходи, Клятвия, на землю. Здесь посчитаемся!
При этих словах буйный гражданин приветственно взмахнул топором. Этот жест заставил лица воздухоплавателей перекоситься.
— Придурки! — кричали калошники-галошники.
Наскипидаренный не ответил. Он высоко подпрыгнул в надежде достать топором корзину.
— Чтоб вы сдохли! — истерически закричали сверху и сбросили вниз измерительные приборы и примус.
Но так как шар все же не поднимался, летуны стали лихорадочно раздеваться и сбрасывать на землю пиджаки, сапоги, элегантные подтяжки и перцовую колбасу.
— Консервов нету? — деловито крикнул опрятный гражданин.
— Сукины вы сыны! — ответили воздухоплаватели, уносясь в небеса.
Начмил объявил стрельбу пачками, после чего "Красный Калошник-Галошник" камнем свалился на площадь. Один аэронавт в галифе вывалился при падении и немедленно был взят в плен.
— Что же вы, черти, — плача, вопрошал пленный, — на своих кидаетесь с топорами?! Шар прострелили, дураки!
Между тем, шар, гонимый ветром, тащил остальных по бульвару к центру города.
Толпа бросилась в погоню. Впереди всех гнался за неприятелем брандмайор со своими приспешниками из пожарной команды.
На главной площади беглый шар был настигнут, и после короткой абордажной стычки летуны были пленены.
Тут-то недоразумение и разъяснилось.
— Написано на вас, что вы спортсмены? — угрюмо говорил начмил. — Откуда мне знать? По уставу, если подозреваемый не останавливается после трехкратного предупреждения, обязан стрелять. А про ветер в уставе ничего не сказано.
— Да ну вас, болванов! — сказал человек в белой фуражке. — Давайте лучше шар чинить.
Но тут буйноскипидарный, которому удалось-таки взломать топором сундук аэронавтов, поднял над головой кипу бумаг и заорал:
— Говорил же я, что это клятвийские шпионы! Во, наш город срисовали, гады!
— Какой город? — побледнел младший аэронавт.
— Известно какой — Колоколамск, ядрена вошь! — осклабился буйный гражданин.
Арсений Изаурик упал в обморок.
…Вот так, дорогой читатель. Как заметил один печально известный датский принц, на свете случаются такие совпадения, что даже профессору истмата в кошмарном сне не приснятся. Бойль и Мариотт в один день и час открыли один и тот же закон физики, а конюх Пантелей, забравшись на колокольню с бутылкой водки для приватного ее распития, обнаружил там (не в бутылке — на колокольне) свою же супружницу в обществе горбатого звонаря.
Так что нет ничего удивительного в том, что город, который Арсений Изаурик создал в своем воображении, облекал в плоть и кровь, лелеял и холил, нежно поглаживая по подлежащему каждую фразу, этот город, оказывается, давным-давно существует и даже носит то же название. (Напомним, что Бойль и Мариотт открыли один и тот же закон, а Пантелей обнаружил на колокольне именно свою жену). Нет ничего удивительного и в том, что настоящий Колоколамск, равно как и вымышленный, расположен у слияния двух рек и украшен двумя большими церквями, вокзалом и бульваром. То же самое можно сказать и о большинстве российских городков. Что же касается наскипидаренных граждан, бегающих по улицам в пиджаках на голое тело и граждан в кожаных тужурках, по тем же улицам степенно прогуливающихся, то здесь, как говорят британские парламентарии, комментарии излишни.