Сергей заметил, как Соня с грустью посмотрела на Виктора, и ее ласковые, постоянно задумчивые глаза тревожно заблестели.
- Сережа, не отпускай Виктора,- сказала она.- Все к нему так привыкли…
- Да ты хоть на пуске станции побудешь? - спросил Сергей.- Ведь уже недолго ждать.
- Пожалуй, не смогу.- Виктор задумался.- Я жду нового назначения… Сдам станцию, как полагается, по акту и уеду.
- Виктор Игнатыч правильно сказал,- отозвался Прохор.- Обучены мы добре… Правду сказать, девчата не так чтобы уж очень - у них на уме не всегда бывает серьезность… Что ж касается пожилых мужчин, таких, как, допустим, я, то тут, Виктор Игнатыч, можете без всякого сомнения…
- Вот, слышал? - сказал Виктор.
- Все мы теперь могем,- продолжал Прохор.- Ежели сказать такое дело, как лампочку провести, мотор-динамку наладить - все пойдет как нельзя лучше…
Сергей взял Виктора под руку и отвел в сторонку.
- Витя, это не по-дружески.
- Ты о чем?
- Побудь до конца…
- Я и сам хотел бы, но не смогу. Ждут меня в другом месте.- Виктор поправил спадавшие на лоб русые волосы.- И уезжаю я не один, ты этого еще и не знаешь… Соня поедет со мной.
- Неужели?
- Да!.. Мы с ней о многом говорили, вспоминали детство - все-все припомнили… И, веришь, очень мне хорошо с ней, она славная…
- Да, выходит, что я был прав.
- В чем?
- Соня тебя больше любила…
- Возможно… Но теперь-то тебе все равно.
Они минуту стояли молча.
- Ну, что ж, Витя, хорошие мы тебе проводы устроим… А все-таки я тебя прошу - задержись…
- Постараюсь,- сказал Виктор,- но боюсь - отзовут. Из «Главсельэлектро» есть телеграмма.
Всю дорогу до Родниковской Сергей ехал молча, на расспросы Прохора отвечал неохотно и все думал о Викторе и Соне. А Прохор был в таком хорошем настроении, что молчать не мог.
- Сергей Тимофеевич,- говорил он,- а как оно пойдет у нас жизнь на будущее? Разные меня думки волнуют…
- Какие ж это думки?
- Все про жизнь. Вот, сказать, наше теперешнее положение. Будет у нас электричество и все что ни на есть передовое. А потом что ж?
- Жить станем лучше,- сказал Сергей.- Это самое главное.
Между горами показалась Родниковская. Станица растянулась по ложбине, как в корыте. В этом углублении, обставленном со всех сторон холмами, солнце грело жарко и над садами стояла сизая пелена… Вскоре машина въехала на площадь. Каменный дом станичного совета смотрел окнами на кущу молодых деревьев. Под тутовником на траве сидели девушки - одна читала старенький, побывавший в руках журнал «Огонек», а остальные слушали. Та, что читала, была повязана шелковой косынкой с напуском на лоб. Увидев подъехавшую машину и в ней Сергея и Прохора, девушки встали, и та, что читала журнал, вышла вперед.
- Вы Никиту Никитича шукаете? - спросила она, блеснув из-под косынки большими, как у совы, глазами.
- Да, его.
- Так вы поезжайте в штаб.
- В какой штаб?
- А вы разве не знаете? Вон, поглядите - на той вершине маячит балаганчик, то и есть штаб. Там и Никита Никитич. Он велел всех, кто заявится в станицу, направлять туда.
- А вы что же тут делаете?
Девушки заговорили все сразу:
- Мы - тыждневные.
- Журнал читаем.
- От каждого колхоза по одной единице.
- Просились на строительство, а Никита Никитич не пустил.
- Говорит - находитесь для связи.
- А вы хотите поехать на строительство? - спросил Сергей.
Девушки переглянулись.
- Мало что мы хотим.
- Мы ж на посту.
- Поговорите с Никитой Никитичем, пусть он даст нам распоряжение.
- Хорошо, я поговорю,- сказал Сергей.- А вы знаете, кого я привез? Большого мастера. Прохор Афанасьевич, знакомьтесь, эти девушки будут вам помощницами.
- Слов нет, девчатки бедовые,- сказал Прохор, слезая с машины,- а все ж таки были бы сподручней мужчины.- Прохор покрутил усы.- Вы, девчатки, на мои слова не обижайтесь. Оно ежели бы скинуть с меня годов тридцать, то для таких помощниц нашелся бы у меня веселый разговор! А? Что, правду я говорю?
- Вы, дедушка, будете будку сооружать? - спросила та, что читала журнал.- Мы вам поможем.
- Ну, ежели согласны,- сказал Прохор,- то раздобудьте ведра и лопаты… Глину месить сумеете?
Они пошли к красневшим невдалеке столбикам кирпича. Принесли ведра, лопаты, и Прохор начал размечать шнуром место, где должен быть вырыт фундамент.
Сергей поехал к Никите Никитичу.
Никита Никитич Андриянов любил при случае прихвастнуть перед соседями. Вот и на этот раз, желая хоть как-нибудь показать себя, он решил, как он сам говорил, «перебазироваться поближе к массам». Находиться на участке какого-либо одного из пяти колхозов Никита Никитич считал неудобным - обидятся другие. Поэтому, вернувшись с заседания исполкома, он спешно, в один день, соорудил на самой высокой вершине балаган из хвороста, покрыл его свежим камышом, привез сюда стол, стулья, захватил с собой секретаря станичного совета с чернилами и бумагой, обзавелся коннонарочными и для пущей важности назвал свой балаган «станичным штабом по электрификации».
Место Никите Никитичу показалось весьма удобным. С возвышенности - даже не нужно было выходить из балагана - были видны все станичные поля. Обширная, до десяти гектаров, площадь земли, по которой должна пройти электромагистраль, лежала в низине и формой своей напоминала (если смотреть на нее сверху) гигантскую птицу в полете. Казалось, эта птица не могла подняться и улететь только потому, что правое ее крыло, упиравшееся в курчавый лесок, было уже прошито столбами, как гвоздями.
Никита Никитич, в черевиках на босу ногу, в стареньком бешмете, вобранном под очкур непомерно широких в шагу суконных шаровар, стоял подле балагана и смотрел в бинокль. Чуть поодаль шесть человек коннонарочных держали в поводьях лошадей, курили и о чем-то разговаривали.
Сергей оставил машину под горой и быстрыми шагами взошел на вершину.
- Никита Никитич! - сказал он.- Да ты примостился на этой вершине, как орел!
- Удобно! - воскликнул Никита Никитич.- Погляди, какой обзор в окружности! Все перед очами!
- Вид, верно, хорош. А как идут дела?
- Помаленьку движемся,- ответил Никита Никитич, поглаживая куцую, молодцевато подрезанную бородку.- По последним донесениям, впереди идет «Власть Советов». Родионов прислал рапорт - поставлено уже более сорока столбов… Малость похуже в остальных колхозах, а особенно в «Ударнике». И опять же беда с транспортом. Председатели доносят - не хватает подвод, задерживается доставка леса. А где я им возьму? Все, что у меня было, мобилизовал.- Никита Никитич с мольбою посмотрел на Сергея.- Сергей Тимофеевич, подбрось мне хоть с пяток машин.
- А это что за казачья сотня? - не отвечая, спросил Сергей, кивнув на верховых.
- При мне. Связные…
- Играешься, Никита Никитич, на старости лет? Штаб открыл, полководца из себя строишь? Связные, в бинокль смотришь? А к чему все это?
- Как к чему? - возразил Никита Никитич.- Не сидеть же мне в станице? Тут я у всех на виду, и передо мной все как на ладони. Вот на этом ближнем участке люди уже обедают, потом прилягут отдохнуть - и я все вижу… Или какое совещание созвать - пошлю нарочных…
- Вот что, Никита Никитич,- строго сказал Сергей,- этот спектакль на вершине горы нужно кончать.
Никита Никитич нахмурился, склонил голову и стоял молча.
- И чего ж ты мне упрек делаешь? - глухо сказал он.- Сам же на заседании намекал, чтоб все на военный лад и чтобы штабы…
- Намекал, да не сделал.- Сергей посмотрел на коннонарочных.- Вот ты жалуешься, что у тебя не хватает транспорта, а шестерых лошадей держишь на горе. В станичном совете тыждневные без дела скучают, а ты тут в бинокль даль рассматриваешь… Чтобы сегодня этого ничего не было! Приехал Прохор Ненашев, ему нужны люди.
Никита Никитич пристыженно молчал, но по лицу его, красневшему пятнами, было видно, что он злился.
- Где находится «Власть Советов»? - спросил Сергей.
- Там,- Никита Никитич указал рукой.