по-настоящему растерянно смотрел на девушку.
— Кажется, я поняла в чем дело. Вы хотите со мной познакомиться и не знаете, как это сделать.
Шурик, соглашаясь, кивнул головой.
— Нина,— девушка подала ему свободную руку.— А теперь Вы можете помочь мне. Видите? Все просто.
— Да, действительно. Вы извините меня за все эти глупости. Это я по неопытности. А там, у Дворца бракосочетаний, у меня был «несчастный случай на производстве».
— То есть как это?
— О, это отдельная история. Я Вам потом расскажу. Они загрузили Нинины покупки на ишака и пошли к дому Аджебраила.
По дороге Шурик поведал Нине свою эпопею с тостами и подробно рассказал о целях своей экспедиции.
— Я тоже обожаю путешествия,— сказала Нина.— Но я люблю путешествовать как можно ближе к природе. Спать в палатке или в спальном мешке, а не в гостинице, как некоторые.
Шурик сразу запротестовал:
— Вы ко мне несправедливы. Если бы мне предоставилась такая возможность, я тоже спал бы в палатке и жарил сало на костре...
— Ловлю Вас на слове. Завтра мы с друзьями отправляемся в турпоход. Так что можете присоединиться.
— Прямо завтра. Грандиозно! — обрадовался Шурик.— А что мне с собой брать?
— А Вы что, никогда не были в походе?
— Был. В пионерском лагере.
— Вот и возьмите все, что брали тогда, кроме горна и барабана. ,
* * *
На следующее утро Шурик стоял как штык в условленном месте в условленное время вместе со своим ишаком.
— Это на случай, если вдруг ноги устанут? — с иронией спросила Нина.
— Нет. Просто оставить не с кем. Он будет идти своими ногами, а я своими. Обещаю.
Нина оценивающе осмотрела амуницию Шурика. Через плечо у него висело четыре ремешка: на одном болталась армейская фляжка с водой, на другом — дорожный планшет, на третьем — бинокль и на четвертом — фотоаппарат. В руках он держал авоську с провиантом, состоящим из сваренных вкрутую яиц, огурца и хлеба с маслом.
Закончив осмотр, Нина скептически заметила:
— С таким вооружением далеко не уйдешь. Где Ваши инструменты? С помощью чего Вы собираетесь поставить палатку? Чем Вы будете кушать?
Тут Шурик вытащил из кармана громадный перочинный нож.
Нина удивленно подняла брови.
— И это все?
— Замечательный ножик! — начал объяснять Шурик.— Он содержит в себе пятнадцать предметов первой необходимости: большой нож, средний нож, маленький нож, ложку, вилку, отвертку, пилку, штопор, консервный нож, шильце, ногтечистку, ножницы, зубочистку,. сверло и маленькую тыкалку.
— Потрясающе! — усмехнулась Нина.— Незаменимая вещь. Ну что ж, в путь! У нас с Вами впереди целый день, но к вечеру мне нужно добраться до базовой площадки. За это время Вы должны многому научиться.
Всю дорогу до первого привала Нина рассказывала о своих предыдущих путешествиях.
— То, что мы делаем сейчас, можно назвать загородной прогулкой в лесной зоне. Так, тренировка. А Вы знаете, что такое туристический маршрут высокой степени сложности?
— Понятия не имею. Есть, оказывается, еще какие-то степени.
— А как же! И у каждой свои четкие характеристики. Есть даже специальные отработанные маршруты на каждую степень.
— Ну, это не интересно. Все уже заранее известно и пройдено кем-то.
— Ну, не скажите. Известна только степень сложности в данной местности, а все остальное — полная неизвестность. Бывают даже случаи, что такой вот «известный», как Вы говорите, маршрут, не проходят.
— И что, возвращаются обратно?
— Нет,— широко открытыми глазами Нина посмотрела на Шурика.— Не возвращаются никогда.
— Ужас какой-то. Зачем Вам это нужно — рисковать жизнью в мирное время?!
— Дело в том, что путешествия — это моя жизнь. Мои родители были геологами, и я с раннего детства в походах. Да и что может быть приятнее?
— Что же Вам в этом деле так нравится? — удивился Шурик.
— Да масса интересного, что и не передать. Это образ жизни такой. Посмотрите на горы! Тысячи метров над уровнем моря! Снежные вершины, ущелья, ледники!
— Но я и так все это вижу! Зачем мне еще туда лезть? Что там особенного?
— Как можно так говорить! Вот, например, какая-нибудь скала Орлиная... Если бросить сверху нее камень, он будет падать целых пятнадцать секунд!
— Не люблю бросаться камнями. С детства,— пожал плечами Шурик.— Мы как-то в школе баловались, и я камешком угодил директору в ухо. С тех пор не люблю.
— Ну, при чем здесь камни? Ведь это же чудо природы. Вот была я, например, в Средней Азии, в Каракумах. Можете себе представить! Две недели на верблюдах ехали. Качает, как в море. Даже морская болезнь приключилась.
Или вот прошлой зимой ходили в Хибины. Десять дней в лесу в сорокоградусный мороз. Спали в палатках, по трое в одном спальном мешке. Знаете, что такое трехсобачья ночь?
— Ругательство, наверное, такое.
— Совсем и нет. На Аляске золотоискатели ночью, чтобы не замерзнуть, укладывали с собой под покрывало двух собак и согревались их теплом. Так вот, ночь, когда даже таким способом невозможно согреться, называется трехсобачьей.
— Ой, бедные!
— Кто бедный?
— И люди, и собаки.
— Это Вы, Шурик, бедненький. Совсем не приспособленный к выживанию в диких условиях.
— Я в этих самых условиях никогда не оказываюсь.
— Вы так думаете? Представьте себе, что Вы летите на самолете за своими сказками и обычаями куда-нибудь к диким зулусам в Южную Африку. А Ваш самолет совершил вынужденную посадку где-нибудь в джунглях или пустыне. Кругом на сотни километров ни одной живой души. Что Вы будете делать?
Шурик задумался.
— Да, кажется, Вы правы. Хотя так далеко меня, вряд ли кто-нибудь пошлет.
— А кто его знает, куда Вас могут еще послать в этой жизни,— лукаво глянула на него Нина.
Шурик почесал затылок.
— Ну что ж. Поступаю к Вам на ликбез по выживанию. Нахожусь в полном Вашем подчинении.
За это время они уже достаточно далеко зашли в горы. Нина выбрала живописную площадку между бурной рекой и нависшими грозными скалами. Здесь она решила сделать привал.
— Вот Вам, Шурик, первое задание. Вырезать колья для палатки и натянуть на них крепления.
Шурик с энтузиазмом бросился в заросли. Нина крикнула ему вслед:
— Возьмите топор!
— Не надо, зачем? — и он показал ей свой чудо-нож.— Как можно, имея все удобства под рукой, не пользоваться ими?
Отыскав необходимое дерево, Шурик принялся подбирать нужный ему инструмент. Для начала он решил воспользоваться пилкой, но, потянув, вытащил вилку. Закрыл, потянул снова — вытащил зубочистку, снова закрыл, потянул — вытащил ножницы.
— Ну как у Вас дела? — крикнула издалека Нина.— Не слышу топор дровосека!
— Сейчас! Одну минуту! — у Шурика на лбу уже выступил пот.
Ему по очереди подворачивались то шильце, то ногте-чистка. Он стал успокаивать сам себя:
— Нужно по очереди вытаскивать все приборы, и тогда уж наверняка я найду желаемое. Это безусловно. Вот так. Ай! Эта чертова тыкалка всегда угодит под ноготь. А вот и зубочистка. Помнится, пилка была где-то рядом с ней.
Наконец, докопавшись до искомого, Шурик начал пилить. Пилка была размером не больше авторучки. Поэтому труд Шурика можно было сравнить разве что с трудом узника, украдкой пилящего прутья решетки переданной в батоне пилой.
Когда полотно пилы, наконец, вгрызлось в ствол почти до половины, Шурик решил перевести дыхание. Взявшись снова за инструмент, он не смог сдвинуть его с места, тот намертво засел в древесине. И когда Шурик предпринял попытку освободить пилу, она, жалобно дзинькнув, сломалась.
Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он стал отчаянно выковыривать из ножа все приборы подряд, срывая ногти и обливаясь потом.
Чаще всего свои услуги ему предлагала маленькая тыкалка. Но с помощью ее Шурик не решался вступить в единоборство с деревом. Он надеялся найти большой нож, возлагая на него особые надежды. Сразу после ложки ему подвернулся средний нож. Решив не испытывать больше судьбу, Шурик принялся им ковырять древесину.