– Замечательно, – отдал я документ высочеству, – сразу почти готовая еще одна летная школа и иследовательский центр кроме того. Вместо воздушных шариков мы им десяток «Святогоров» дадим и дирижабль имени графа Цеппелина, будет питерский филиал нашей конторы.
– Не любишь ты воздушные шары, – констатировал Гоша.
– А за что их любить? Летит, понимаешь, летит, а потом ка-а-к лопнет! Я, еще когда в детстве книгу про Незнайку прочитал, сразу к этим аппаратам недоверием проникся.
Этой весной на Оке, недалеко от Георгиевска, чуть ниже железнодорожного моста, вдруг стало оживленно. Распугав всю рыбу, почти постоянно летали гидропланы. Пару раз они пытались потонуть, но спасательная команда оказалась на высоте. Если погода была нелетная, ерзал туда-сюда громко чухающий моторный катер. На нем проходил ресурсные испытания одноцилиндровый двухтактный дизель, он же тринклер, а сам катер в основном запускал опытные образцы торпед. Некоторые из них вели себя уже вполне прилично, но натурные пуски, то есть с поражением целей, мы решили на тихой среднерусской речке не проводить, а то тут потом не то что рыбы, головастика не найдешь. И вот теперь на берег приволокли еще один механизм, напоминающий гибрид телескопа, подъемного крана и пушки. Установив сооружение метрах в пяти от берега, техники начали тянуть к нему провода и шланги, а бригада такелажников водрузила сверху нечто вроде буквы «Н». Это были два поплавка со стальной фермой между ними; туда можно было положить груз. А все вместе являлось первым испытанием катапульты для гидропланов.
Затарахтел компрессор. Минут через пять техник у манометра махнул рукой, народ отбежал метров на двадцать . Техник дернул за рычаг, механизм зашипел, лязгнул и швырнул поплавки с перекладиной в реку. Не пролетев и трети ширины, они шлепнулись в воду, подняв тучи брызг. От берега отчалил катер и поплыл вылавливать закинутое.
– Редкий макет долетит до середины Оки, – вздохнул я. – Ну, теперь по программе, сначала повышайте давление, а не поможет – будем мудрить со шкивами.
По моим прикидкам выходило, что, если эта самолетометалка докинет макет до середины, то ее хватит и на уверенный запуск «Тузика». На седьмом пуске устройство все-таки показало приемлемую дальность. На восьмом оно развалилось.
– Ну, все нормально, – успокоил я приунывших инженеров с моторного завода, где было сделано это приспособление. – Теперь посмотрим, что тут не выдержало, добавим прочности… А пока давайте тащить это обратно. Обломки все собрали? А то, по-моему, вон в те кусты еще какая-то железяка улетела… За обедом я рассказал Гоше об испытаниях.
– Вот видишь, как у тебя все хорошо получается, – вздохнул Гоша. – Обещал, что испытания катапульты будут вчера – они сегодня и произошли, чуть ли не секунда в секунду. Сейчас вот обещаешь за неделю довести прочность до ума – и я твердо знаю, что уж за две-то ты ее точно доведешь. А эти… блин… немцы, нация педантов! Второй месяц завтраками кормят!
– Опять с катамаранами что-то не слава богу?
– Вот именно. На, почитай, что они теперь понаписали… ах да, это же по-немецки. В общем, что-то они не могут запустить тринклеры. Я им – тащите на буксире, мы сами запустим! Нет, говорят, в таких условиях мы не можем гарантировать безопасность транспортировки. Требуют послать инженеров-наладчиков.
– Ну и ладно, пошлем, в смысле пришлем, – пожал плечами я.
– Кого, Густава?!
– Ну, это уж хрен им поперек всей наглой морды. Просто инженеров, причем одного не с завода, а из шестерки. Он якобы недавно с авиационных моторов на судовые перешел. Про тринклеры-то они сами все знают, половина деталей у них и делалась, а вот наш Т-4 им покоя не дает. Так что если я прав и гансы начнут подбивать к нашим посланцам клинья, чертежики я им заранее подготовил, осталось только насчет цен проинструктировать. Кстати, ты, как финансист, мне и скажи – почем сейчас промышленный шпионаж? Хотя бы порядок цифр.
– И не жалко будет рабочие чертежи отдавать? – поинтересовался Гоша.
– То есть как это «отдавать»? – возмутился я, – исключительно за деньги, вот я тебя и спрашиваю, сколько требовать, десять или сто тысяч?
– Требовать можно пятьдесят, потом ужаться до тридцати, а то и двадцати. А что, документация действительно настоящая?
– Лучше, – гордо сказал я. – Есть небольшие отличия в редукторе, он шуметь будет меньше, чем то, что мы сейчас делаем.
– И всё?
– Тебе мало? Не совсем всё. Этот мотор будет отлично работать на стенде. На дирижабле тоже будет вызывать один сплошной восторг. Даже на аппарат вроде «Пересвета» его поставь – никаких нареканий не дождешься! А вот при установке на нормальный самолет начнутся неприятности… Нам удалось сделать так, что при резком изменении положения с горизонтального на вертикальное редуктор выходит из строя. Если получится пропихнуть такое кому-нибудь в серию – прямо сразу нам с Густавом по ордену и пропихивателю тоже. Когда я уже собирался к себе, Гоша спросил:
– Что, ты сегодня гостей ждешь?
– Вроде нет, если только кто-то сам припрется, – пожал плечми я, – а с чего ты это взял?
– Ну, ты же при мне перед обедом отправил порученца за тремя бутылками водки!
– А, – засмеялся я, – думашь, водку только пить можно?
– Я в больнице слышал, что ее можно и при помощи клизмы принимать внутрь, но что-то я себе с трудом представляю такие твои действия…
– Ну у вас и манеры, ваше высочество… Я всего-то собираюсь плазменную горелку испытать.
– То есть как? Всякие плазменые мечи, это же у вас фантастика… звездные войны и терминаторы, вроде.
– Никакой фантастики, – наставительно сказал я, – только к этому мечу нужен источник питания в несколько киловатт мощности. Наши сварочные аппараты, конечно, и резать могут, но так себе, с носом «Мономаха» вон почти месяц ковырялись. Вот я и решил ускорить данный процесс.
– Это ты сам изобрел или…
– Ну что у тебя сегодня за день подозрений какой-то, разумеется сам. Правда, не сейчас, а лет двадцать назад, я тогда был ведущим инженером по разработке как раз такой штуки. Рабочее тело у нее – смесь этилового спирта с водой. Эх… – мечтательно вздохнул я, – помню, как тогда здорово реактив шел, особенно на природе… А уж когда секретарша случайно в цифре расхода запятую не на том месте поставила, и вовсе началось, вокруг нашего отдела весь НИИ кругами бегал.
– И что, вы ей корабли резали? – поинтересовался Гоша.
– Хуже. Танки на металлолом. А тут танков нет, и тем более нет дураков, что дикие средства на их резку пускают, так что это для кораблей. У вас же сейчас все, что крупнее байдарки, снабжено тараном! «Мономаху» вон это безобразие ампутировали, так сразу почти полтора узла скорости прибавил. А раз тут твой дядя потихоньньку начал слушать умных людей, пора и к его «Светлане» присмотреться на предмет обрезания всякого лишнего. Я уже в своей Москве за всякий случай и проект заказал, что с этой «Светой» можно сделать на предмет увеличения скорости.
– Успеем?
– Не факт. Но ведь и не обязательно все иметь готовым к началу войны. Появившийся в середине хороший крейсер тоже не помешает. Кстати, ты с Макаровым связался?
– Да, он заинтересовался нашими катамаранами, спрашивал, когда они будут готовы. И просил подробностей про авиаразведку. Про радио я ему не писал, такое лучше обсуждать при личной встрече.
– Да, пожалуй… И лучше не на словах, а прямо на деле. Как-то примерно так я это себе представляю… Приплываем это мы к нему в Кронштадт на катамаране, показываем судно, в том числе и радиорубку. А в это время, тут точно рассчитать придется, пусть наш «Пересвет» вертится где-нибудь в районе Хельсинок.