Нажимаю на спусковые рычаги, и тишина! Почему не стреляет⁈ Я перевел взгляд на ружьё, на время упуская из вида медведя, и грязно выругался. Курки не взведены! Непослушными пальцами я дернул оба курка вниз, и почти не целясь выстрелил дуплетом в силуэт медведя, который уже почти скрылся из вида.
Вспышка и грохот выстрелов ослепили и оглушили меня. Не глядя на результат, я переломил ружьё. Экстрактора нет! Стрелянные гильзы так и сидят в своих гнёздах, даже не сдвинувшись после перелома. Ломая ногти и подвывая не хуже собак от ужаса, я принялся их выковыривать из стволов.
Сколько времени прошло, прежде чем ружьё было снова заряжено? Мне показалось, что целая вечность! Нет, гильзы не раздуло от выстрела, они легко покинули стволы, но из-за нервов я не сразу смог их подцепить, а потом, роняя патроны себе под ноги, искал в кожаной сумке новые заряды, которые россыпью лежали на дне. Как на зло мне три раза подряд попадались дробовые патроны двадцатого калибра, очевидно от того, что они были крупнее, и моя рука нащупывала их в сумке первой.
Зарядив ружьё, я прижал его к плечу и закружился на одном месте, выискивая пропавшего медведя. Зверя нигде не было видно, в том месте где я видел его в последний раз, стояла непроницаемая стена тумана. Где эта сволочь⁈ Может он уже подкрадывается ко мне со спины⁈
Через минуту я наконец-то догадался посмотреть на собак. Все четыре лайки продолжали лаять, и все как один повернули свои морды направо, в том направлении, где недавно исчез хищник. В отличии от меня собаки медведя не потеряли, они прекрасно знали, где он находится. Я тут же перевёл ствол ружья в тоже самое направление, до рези в глазах всматриваясь в туман.
Так я простоял минут десять, не меньше, пальцы на руках, которые были без перчаток я уже почти не чувствовал от мороза, моя щека была прижата к холодному прикладу, из глаз текли слёзы. Неприятности особенно доставлял правый глаз, которым я почти не моргая смотрел на белую пелену, выискивая хищника. Всё сливалось, солнечный свет, отраженный от снега и льда слепил глаза, и я прекрасно понимал, к чему это воздействие ультрафиолета может привести. У меня начинались первые симптомы снежной слепоты. Если ничего не предпринять, всё будет только хуже, так можно вообще зрение потерять! При этом собаки, хоть и продолжали лаять, но уже как-то без азарта, более спокойно что ли.
— Надо валить! — Наконец принял я решения, опуская ружьё. Если за десять минут медведь не напал, есть вероятность, что он уже попросту сбежал.
Подобрав непослушными руками патроны и наскоро засунув их в сумку вместе с горстями снега, я развернул собачью упряжку влево, в противоположную сторону от того места куда ушёл медведь, и погнал её как можно быстрее. Сейчас трещины в леднике меня страшили гораздо меньше, чем встреча с проклятым умкой. Да чего там говорить-то, я был даже благодарен этому изрезанному провалами леднику за то, что он не позволил нам выкатиться прямо в пасть и когти хищника! Наскоро соорудив глухую повязку на правый глаз, почти ничего не видя, я снова доверился собакам.
Плутал я ещё часа полтора, прежде чем до меня наконец не дошло, что направление я выбрал не правильное. Та глубокая трещина, в которую я уперся, никак не хотела заканчиваться. Более того, чем ближе мы приближались к кромке берега, тем больше у неё становилось ответвлений, которые приходилось объезжать, рискуя пропустить занесенный снегом участок и свалиться. Мне даже пришлось вытаскивать из такого провала двух передних собак, под которыми провалился наст. Благо ехали мы не быстро, а собаки не выскользнули из упряжи, повиснув на основном поводе. Выхода не было, я заблудился, и почти плача от бессилия, я снова повернул упряжку, направив её обратно по своим следам. Мой ночной кошмар продолжался, я возвращался к месту встречи с медведем. Я был измотан до предела.
Усталость пробирала меня до кишок, до горла, доводила до изнеможения, подавляла все мысли. У меня ломит поясницу, тупая боль накатывает волнами от лодыжек к голове. Колени дрожат, в желудке — спазмы, в груди, давит, ломит плечи и шею, на которых весит ставшее почти неподъёмным ружьё. От непривычки хождения на лыжах, ноги забиты так, что кажется, что я сегодня только и делал, что приседал со стокилограммовым мешком на плечах. Я парень не слабый, всегда занимался спортом, но так я не выкладывался ни на одной тренировке! От усталости даже страх притупился. Сколько я уже брожу по туману? Долго! Я думаю, что прошло не меньше трёх часов, как на ледник опустилась эта напасть.