Таким образом, в данном случае факты, а не слово и логика событий, не пренебрежение к ним требуют не стилистических сопоставлений кубанского земельного вопроса с революционными течениями, а той историко-революционной подкладки, на которой сложился в конечном результате этот вопрос. Иначе, если мы окажем, что кубанская земельная идеология и народная идеология единая и неделимая в России, одно и то же — тем самым мы обнаружим не только незнание или непонимание особенностей родного края, но и косвенно дадим повод для того, чтобы незаметно замазать и затушевать то здоровое и творческое течение, которое проявила Кубань. Мы обойдем молчанием или отодвинем на задворки идею этих жизненных процессов широкого социального движения, на которых выросли ростки мощной областной автономии Кубани, превратившейся силой исторического сплетения событий в ужасную, выражаясь современным жупелоподобным жаргоном, кубанскую самостийность. Повторяю, семена Кубанской земельной идеологии были посеяны далеко раньше, чем вспыхнувшая внезапно революция, и в этом отношении земельная идеология кубанских казаков имеет много общих точек соприкосновения вообще с казачьей земельной идеологией. Ей свойственны те же особенности, что и этой последней. Поищем эти особенности, есть ли они?
Вы, конечно, не раз слышали крылатый лозунг: «Земля и воля!». В этом лозунге самоотверженные люди находили многое, жертвовали своим счастьем и жизнью, влагали всю свою веру в возрождение трудового народа. Дайте народу землю, чтобы удовлетворить его насущные потребности, и обеспечьте ему в связи с этим и волю, гарантию личной
свободы. Вот смысл этого лозунга. Но представьте себе, что этот лозунг не применим к казачьей земельной идеологии, сложившейся исторически в связи с основными казачьими идеалами самоорганизации. Для казачьей земельной идеологии лозунг должен быть изменен в иную форму: «Воля и земля!» Нужно только переставить слова? — могут спросить меня. — Да, нужно переставить, но дело совсем не в механической перестановке слов и вложенных в них понятий. Само собою разумеется, что и казакам, и народу нужны и воля, и земля, в каком бы порядке ни поставить эти магические слова. Суть существенных особенностей казачьей идеологии в том, что на протяжении всей казачьей истории казаки искали, прежде всего, волю, с какой целью и объединялись в казачьи организации, а земли казаки добывали сами себе, по собственной своей воле, и если государи «жаловали» казаков собственной их землей, то это был лишь казуистический прием правящей власти. Так было в первые времена возникновения казачества.
Вот то существенное отличие казачьей земельной идеологии, от которой, в порядке генезиса и первоначального образования идеологии, оставались следы в истории.
Первый по времени показательный пример в этом отношении дает история времен образования казачества на Украине. В ту пору в особой силе было великое княжество Литовское, в котором князья, как высшие военачальники, раздавали пустующие земли в виде так называемых служб. Княжий указ давал службы приблизительно 200 десятин на каждого из тех, кто поставлял в княжеское войско за каждую службу по одному человеку. На таких условиях службами пользовались первые казачьи организации, получая таким образом плату землей за свою организованную силу, но й на самую землю, как плату за службу, казаки смотрели со своей особой точки зрения. Земля в виде «службы» нужна была им при тогдашних военных условиях главным образом как пристанище для семей и негодного к военной службе казачьего населения. Казаки только отчасти пользовались ею и ежегодно временно покидали свои литовские земли и уходили за пределы литовского княжества и прилагали там свой труд к вольным землям и на воде, и на суше, добывая добычу в виде рыбы, соли, зверей и, наверное, с некоторой долей из других небезгрешных источников. Однако, и на эту добычу литовские князья налагали налоги. Казаки платили их, добывая главные материальные средства, где они могли это делать, по своей воле организованною силою.
Помимо литовского княжества украинские казаки отправлялись также из разных мест тогдашней Украины на низы организованными военными дружинами с целями добычи. Это, однако, не удовлетворяло их аппетитов в воле. Они уже прекрасно понимали значение организованной силы и искали возможности осуществить свои желания в более крепкой и устойчивой организации, которая обеспечила бы им в полной мере казачью волю. И вот, когда на исторической сцене казачества появилась знаменитая фигура Байды, первого батька-атамана Запорожского казачества, князя Вишне-вецкого, и когда, под главенством этого выдающегося по своему уму и способностям не рядового ватажка, а государственно настроенного деятеля, образовалась на низовьях Днепра Запорожская Сичь, украинские казаки добыли в тот момент полную казачью волю, а пустующая земля сама собой попала в руки этой сильной военной организации. Тот же Байда, по свидетельству историка Рисельмака, жившего в старину у донских казаков, образовал и другую казачью Сичь на низах Дона.