Лейтенант Краснов ничего не понимал. Ожидаемой реакции неприятия со стороны Главнокомандующего не было. Получается, что он и вправду использовал эти марксистские выражения и термины перед «советским» народом?
Другого объяснения не было. Генерал Пратс повторил своему молодому офицеру о необходимости хранить в секрете содержание выполненной работы и распрощался с ним. Больше они никогда не виделись.
Теперь обратимся к эпизоду тех лет, связанному с воспоминаниями лейтенанта Краснова о пережитом им 29 июня 1973 года в Военном училище, где он, как нам уже известно, был инструктором.
В связи с положением в стране, которая погружалась в бездну насилия, правительство было вынуждено привлечь Вооруженные Силы к поддержанию порядка, пытаясь сохранить хотя бы его видимость. То и дело объявлялись периоды осадного положения, комендантский час, проводились обыски в поисках незаконно хранящегося оружия и т. д. Республика Чили жила в преддверии неотвратимой гражданской войны.
Ввиду этого сложного, фактически чрезвычайного, положения, каждое военное подразделение должно было сохранять постоянную готовность для выхода на улицы, если в этом будет необходимость. Военное училище не было исключением — на случай такого приказа командование создало подразделения, собранные из младшего офицерского состава: лейтенантов, прапорщиков, курсантов наиболее старших курсов, т. е. кадетов — «стариков». В тот день начальник училища полковник Нило Флуди, возглавляя почти всех офицеров и значительную часть кадетов училища, с утра отправился из Сантьяго в направлении городка Кийота с учебным визитом в Школу бронетанковых войск.
Указанные выше подразделения младших офицеров, на случай необходимости, оставались на территории училища под командованием трех лейтенантов, старшим из которых был Михаил Краснов. (Мои читатели, скорее всего знают, что слово «старик» является неформальным военным термином. На деле все они были совсем молоды).
Этим утром, 2-й бронетанковый полк под командованием майора Роберто Соупера, объявил о неповиновении правительству Альенде и своими танками окружил дворец «Ла Монеда». Все армейские подразделения были немедленно подняты по тревоге и находились в полной боевой готовности.
В Военном училище, в обстановке всеобщего волнения все слушали информационные радиосводки.
В какой-то момент два офицера, остававшиеся в Училище, доложили лейтенанту Краснову, что кадеты из «стариков» просят о срочном разговоре с ним. Михаил, естественно, ответил положительно, и все собрались в его кабинете, где два представителя «стариков», с трудом сдерживая эмоции, изложили свои предложения: «Господин лейтенант, мы попросили разговора с Вами в связи с тем, что как мы, так и остальные наши сослуживцы, все хотим выступить в поддержку наших товарищей из бронетанкового полка. Мы уже переговорили об этом с обоими присутствующими здесь лейтенантами, и они дали на это согласие. Просим, чтобы Вы возглавили немедленное выступление в центр Сантьяго, чтобы объединиться с акцией восставших. Мы готовы! Это не может больше продолжаться!» — в заключение произнес один из них, имея в виду ситуацию в стране.
Слушая это, лейтенант Краснов чувствовал, что в его голове и в его сердце началась борьба совершенно противоположных идей и эмоций. В конце концов, его голова взяла верх и, обратившись к наиболее «старому», он ответил: «В первую очередь, прапорщик: можете ли Вы сказать, на чем мы будем двигаться к центру Сантьяго, если я всё одобрю и приму Ваше предложение? Все транспортные средства Училища находятся в Кийоте. Что вы предлагаете? Чтобы мы вышли на улицу Апокиндо и ожидали на остановке автобусы? Или лучше пешком, перебежками… или захватим по пути всякий транспорт, который нам попадется? Какие Ваши предложения? Отвечайте, прапорщик!».
После такого «приземления», озвученного столь прозаичными вопросами, установилось всеобщее смущение, которое лейтенант Краснов использовал, повысив тон голоса и стараясь демонстрировать уверенность, которой не чувствовал. Сказал, что это является «мятежным актом» и, что пока он здесь находится, «ни один человек из личного состава Училища не сдвинется с места без приказа вышестоящего командования». А в заключение отдал приказ посадить под арест обоих прапорщиков.