Но вернемся к «Рамаяне». На некоторых страницах этого «древнейшего» Эпоса описаны, оказывается, события XVI века! Причем это не наш вывод. Об этом прямо говорит академик А.П. Баранников: «Далее, в поэме нашли отражение СОВРЕМЕННЫЕ АВТОРУ (то есть Тулси Дасу — Авт.) исторические события. Особенно ярко рисует Тулси Дас преследования хинду со стороны завоевателей-мусульман… Современную ему эпоху (то есть XVI век — Авт.) Тулси Дас представляет в виде Калиюга, железного века. МУСУЛЬМАНЕ ВЫСТУПАЮТ В ВИДЕ ЗЛЫХ ДЕМОНОВ. В повелителе демонов, царе Раване, нетрудно узнать мусульманских властителей Индии, угнетавших и разорявших эту страну» [117], с. 100. Согласно нашей реконструкции, в XVI–XVII веках единое прежде христианство разделяется на несколько противоборствующих ветвей. Именно такой процесс и описывается Тулси Дасом в XVI веке. Вот слова А.П. Баранникова: «Исключительно яркую картину распада хиндуского общества на „пути“, „ереси“ и „толки“… мы находим в последней книге поэмы, где Тулси Дас дает подробное изображение Калиюга, символически называя так свою эпоху. „Скверна Кали (говорит Тулси Дас — Авт.) поглотила весь закон тогда, исчезли добрые святые книги. Множество путей своим умом изобрели обманщики. В обмане многолики. Заблужденья подчинили весь народ“» [117], с. 101.
Академик А.П. Баранников открывает нам следующие, крайне интересные вещи. Он пишет: «Несмотря на большую древность литературной традиции, развивающейся на протяжении почти ЧЕТЫРЕХ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ, ИНДИЯ ДО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX (подчеркнем, девятнадцатого! — Авт.) ВЕКА НЕ ЗНАЛА ИСТОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ. Только знакомство с европейскими методами изучения литературы привело к первым попыткам создать труды по истории той или иной индийской литературы» [117], с. 15. И, следовательно, (добавим мы) искусственно растянуть индийскую историю вплоть до глубочайшего прошлого. Опираясь при этом на уже созданную в Европе ошибочную скалигеровскую хронологию.
И далее: «ОТСУТСТВИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО АСПЕКТА ИЗУЧЕНИЯ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ СПЕЦИФИЧЕСКОЙ ОСОБЕННОСТЬЮ ЛИТЕРАТУРЫ. ДО XIX В. (девятнадцатого! — Авт.) ИНДИЯ НЕ ЗНАЛА ИСТОРИИ ВООБЩЕ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ИСТОРИИ В ЕВРОПЕЙСКОМ ПОНИМАНИИ ЭТОГО СЛОВА. Те произведения, которые хинду называют „историями“ (ithasa) или „сказаниями о древности“ (purana) и т. д., настолько насыщены фантастикой и домыслами необузданной фантазии, что реальное зерно… не поддается выделению при современной изученности индийской литературы. Это ОТСУТСТВИЕ В ИНДИИ ИСТОРИИ КАК НАУКИ нельзя не поставить в связь с основными моментами миропонимания…» [117], с. 15.
А.П. Баранников пытается объяснить отсутствие индийских летописей будто бы «весьма специфической» индийской психологией. Мы не будем вникать в его умозрительные изыскания по этому поводу. Скажем лишь, что, согласно нашей реконструкции, после раскола Великой = «Монгольской» Империи в ее провинциях — в том числе и на полуострове Индостан, — в XVII–XVIII веках, был полностью сменен весь уклад жизни. По странам бывшей Империи прокатился реформаторский погром. Громили великих = «монголов», их культуру, остатки их имперских учреждений. Документы XIV–XVII веков были уничтожены или путем неправильного датирования отправлены в далекое прошлое. В результате несколько столетий истории были погружены в искусственную тьму. В частности, история Индостана. В «античности» же, наоборот, на пустом месте (то есть при полном отсутствии подлинных свидетельств о том времени) возник зыбкий туманный мираж — «бумажное» отражение событий XIV–XVII веков.
После чего мятежные реформаторы и их штатные историки, обливаясь крокодиловыми слезами, начали глубокомысленно рассуждать об «отсутствии в Индии истории». Туземцы, мол. С весьма и весьма специфической психологией. Брахманы, йоги, философы не от мира сего. Своей собственной историей почти не интересовались…
Такую предвзятую точку зрения, вероятно, навязали даже некоторым индийским авторам. Вот, например, что пишут два известных индийских историка Нарендра Кришна Синха и Анил Чандра Банерджи:
«Ал-Бируни. знаменитый мусульманский ученый, который посетил Индию в XI веке (как ошибочно думают профессора, обученный скалигеровской историей — Авт.), говорит: „Индийцы не уделяют большого внимания исторической последовательности событий; они не соблюдают хронологической последовательности, описывая царствования своих правителей, и, когда у них требуют сведений по этому поводу, они теряются, не зная, что сказать, и непременно начинают рассказывать сказки“ (написано все это, скорее всего, не ранее XVII века — Авт.). Следующее замечание АНГЛИЙСКОГО историка Флитта (напомним, что Индия была завоевана Англией и долгое время была английской колонией — Авт.) во многом перекликается со словами ал-Бируни: „Весьма сомнительно, обладали ли древние индийцы подлинным историческим чутьем, которое давало им возможность воспринимать действительную историю в широком и критическом плане… они могли составлять короткие исторические повествования, сжатые и конкретные, но ограниченные в охвате событий. Однако мы не имеем доказательств их способности воспринимать историю в общей перспективе (не то, что просвещенные англичане, вооруженные передовой скалигеровской историей — Авт.), так что до нас не дошло подлинного исторического труда, точного и достоверного, специально написанного именно в исторических целях“» [107], с. 25.
Вернемся к Рамаяне и вкратце изложим ее суть.
А.П. Баранников отмечает: «Первоначальная легенда о Раме, поскольку мы можем судить о ней на основании дошедших до нас многочисленных „Рамаян“, не отличается сложностью» [117], с. 19.
У Дашаратхи, царя Авадха, было много ясен, но он был бездетен. Наконец, в старости, у него от разных ясен рождаются четыре сына. Старший сын РАМА, по имени которого и называется Рамаяна, превосходит своими добродетелями всех других. Царь Дашаратха назначает его своим наследником и собирается передать ему царство. Однако при дворе начались интриги. Из-за них Рама вынужден уйти в изгнание в дикие леса, где проводит четырнадцать лет. Вместе с ним уходят его жена Сита и брат Лакшман. Могучий царь демонов (ракшасов) по имени Раван похищает Ситу в лесу. В поисках Ситы Рама блуждает по лесам и оказывается в стране обезьян. Он заключает союз с царем обезьян Сугривом и выступает в поход на город Ланку, столицу «плохого» Равана. Рама побеждает Равана, убивает его, возвращает Ситу и вместе с ней и Лакшманом возвращается в Авадх, где, наконец, становится царем [117], с. 19. На рис. 1.15 приведено старинное индийское изображение, на котором цари и принцы обезьян поклоняются Раме.
Рис. 1.15. Старинное индийское изображение «Принцы обезьян оказывают почести Раме». Взято из [159], с. 738, илл. 819.
Этот несложный сюжет был в дальнейшем сильно развит. Он обрастает многочисленными деталями, вставляются дополнительные легенды и сказания, поэма нагружается развернутыми философскими, религиозными и моральными рассуждениями. В итоге ее объем существенно вырастает. В изложении Тулси Даса якобы XVI века (в современном широкоформатном издании [117]) Рамаяна занимает примерно девятьсот страниц достаточно плотно набранного текста. «Поэма поражает огромным количеством персонажей» [117], с. 30. Уже из всего этого видно, что труд Тулси Даса является, скорее всего, обобщающим, завершающим. Он подводит итог длительного развития поэмы за период XIV–XVI веков и окончательно сложился, по-видимому, не ранее XVII–XVIII веков. Или даже в XIX веке. На рис. 1.16 приведена миниатюра из рукописи «Рамаяны» Тулси Даса якобы XVI века, где изображены Рама и Лакшман. Обратите внимание на нимбы вокруг голов. Они как у христианских святых.