Уцелевшие уланы, потеряв половину состава, пришли в себя только в Гамбурге, где их слили в один полк{354}.
В тот же день Чернышев «получил уведомление, что вице-король италианский выступил сего утра из Позена» (об этом рассказали захваченные в Пинне квартирьеры итальянской гвардии), но не решился преградить ему дорогу, «…число пленных все умножается офицерами и рядовыми, но я слишком слаб, чтоб решиться [действо] вать против вице-короля», — доложил он{355}.
После того как Богарнэ покинул Познань, войска Воронцова 1(13) февраля вступил в город. «Перед рассветом Денисов с казаками тревожил неприятеля в Познани, где оставалось только несколько баварцев в ариергарде, и в 5 часов пошел в город на плечах оставшихся из оных, около 50 пушек захвачено, в 7 часов пехота пришла. Префектуры члены выезжали навстречу и принимали очень хорошо», — записал Воронцов в дневнике{356}. Евгений Богарнэ отступил за Одер.
Перехватить Евгения Богарнэ в чистом поле тоже не удалось. Наполеоновские войска, удерживающие линию Одера, перешли реку и двинулись навстречу корпусу Богарнэ. «В самое то время, как я приуготовлялся напасть на бегущих из Позена, — докладывал Чернышев, — получил из разных сторон известия, что авангард корпуса Гренье в числе 1000 человек пехоты и 1500 кавалерии, между коими находились: наполеонов драгунский полк и по большей части итальянцы и французы с 5-ю орудиями, перешел Одер в Франкфурте и стремился на соединение с вице-королем, который, принудив посланный мной полк выступить из Пинне, сошелся с помянутым авангардом между Мезернице и Пинне»{357}.
Соединившись, французы попытались окружить самого Чернышева в Цирке. Видя себя со всех сторон окруженным неприятельскою пехотою и имея для отступления один дризенской дефилей, Чернышев оставил бригаду полковника Быхалова для прикрытия своего отступления через Варту и 2 (14) февраля быстрым движением перешел в Дризен. Здесь «принял вправо, сколько для наблюдения за левым флангом неприятеля, столько, чтобы войти в сообщение с отрядами генерал-майора Бенкендорфа и полковника Теттенборна; движение сие удалось ему успешно»{358}.
Русские корпуса, перевалив Вислу, поползли к Одеру. Как и между Неманом и Вислой, двигались они крайне медленно. Вырвавшийся вперед авангард Воронцова стоял в Познани три недели — до 22 февраля (7 марта).
Один из лидеров прусского освободительного движения, барон Штейн, писал Александру 1 29 января (10 февраля), что сейчас главное положить конец колебаниям прусского правительства. Армия Пруссии состояла из 84 тысяч человек (корпус Йорка — 24 тысячи, корпус Бюлова — 26 тысяч, прусские войска в Силезии — 34 тысячи), это были «замечательные войска, воодушевленные стремлением отомстить врагу (французам, разгромивших их в 1806—1807 гг. — А.В.) и завоевать прежнюю славу». Чтобы положить конец колебаниям, надо было уговорить короля выступить против французов (это Штейн брал на себя). «Другой важный момент — завоевание как можно большей территории в Германии, чтобы свести на нет влияние французов и активизировать силы этой страны, которая с величайшим нетерпением ждет своих освободителей…» Штейн рекомендовал направить 18-тысячный русский корпус на Одер и дальше за Одер, на Магдебург, и еще дальше — за Эльбу. «Если операция удастся, война окончательно перекинется на левый берег Эльбы…»{359} В случае освобождения от французов территории между Одером и Эльбой (коренные прусские земли) Пруссия, несомненно, вступила бы в войну на стороне России.