- Джина! - позвал он, но ответом ему было молчание.
И в самом деле, подумал он. Куда мне, столетнему старцу? Гипнозом не спасешься. Дисивер не делает тело моложе. Так что не будем заноситься... Есть проблема, и требуется в ней разобраться. И дать Совету свои рекомендации. А потом спокойно дожидаться смерти... Ну, детки-ангелочки, казачки-разбойнички, завтра я вам устрою проверочку! Уж не обессудьте!
Он развернулся и отправился домой. Когда он проходил мимо целующихся пар, лицо его трогала презрительная улыбка, но этого в темноте никто не видел. А когда ему попалась по дороге джамп-кабина, ему вдруг очень захотелось войти туда и набрать знакомый индекс, и презрительная улыбка исчезла, но этого опять никто в темноте не увидел. Он постоял в раздумье возле кабины. Но не вошел. Еще раз вдохнув сладкий вечерний аромат, он отправился спать.
Калинов поднялся в прекрасном настроении. Все было решено. Сегодня он должен закончить с этим делом. И нечего усложнять! Конечно, закрывать Дримлэнд - глупость неописуемая, но на место этих ангелочков поставить надо. Настоящие чувства, видите ли, им нужны, глубина... А вы заслужите сначала! И не нытьем да попискиванием, а делом. Как мы! Как наши отцы и деды! Отцы и деды, правда, делали все по-другому. Но нам, во всяком случае, и в голову не приходило требовать от них чего-то еще.
Он наскоро позавтракал, запустил домашний комплекс на уборку и отправился уже привычным путем к джамп-кабине претворять в жизнь задуманное.
Выскочив на улицу, он поежился. Видимо, метеорологи решили дать городу отдых от тепла и солнца. Утро было хмурое и холодное. Ветер пронизывал насквозь. По небу неслись с запада серые тучи. Деревья шумели и раскачивались из стороны в сторону. Можно было подумать, что в Ленинград пришла осень.
У джамп-кабины стояла Нонна Крылова. Увидев его, она бросилась навстречу. Калинов остановился, соображая, куда бы от нее скрыться, но Крылова скрыться ему не дала. Подбежав, она крепко схватила его за руку.
- Вы извините меня, Александр Петрович, - сказала она. - Не удивляйтесь, я знаю, что вы Калинов.
- Отпустите меня, - сказал Калинов. - Я никуда не убегу.
Комедия какая-то, подумал он. Мать ловит сбегающего сыночка.
Она отпустила его, но сделала это с явной опаской, и Калинов почувствовал, что, если он сделает какое-нибудь резкое движение, она снова схватит его за руку.
- Слушаю вас, Нонна... э-э...
- Сергеевна, - сказала она глухим голосом. - Александр Петрович! Саша! Сашенька! Я знаю, что ты... что вы видите моего Игоря... Я не буду вас долго задерживать. Я только прошу вас... Он уже две ночи не ночует дома. Вы скажите ему... передайте ему... - Она задохнулась. Если он не вернется, я умру! Так и передайте!
Она резко повернулась и пошла прочь, низко опустив голову. Было видно, как вздрагивают ее плечи.
Калинов вздохнул. А ведь и действительно умрет, подумал он. Чего доброго руки на себя наложит. Я бы вообще запретил таким дамам иметь детей! Они не способны их воспитать. Ей-богу, запретил бы, только это, к сожалению, негуманно.
Он вполголоса выругался, еще раз посмотрел на Крылову и вошел в кабину.
В Дримлэнде, по обыкновению, было тепло и солнечно. Клод сидел на травке и читал какую-то книгу. Рядом, укрывшись курткой, спал Игорь Крылов. Больше никого не было видно.
- Не верти головой, - сказал Клод вместо приветствия. - Джины еще нет.
- А я и не ее ищу, - сказал Калинов.
- И никого нет. - Клод оторвался от книги и внимательно посмотрел на Калинова. - Еще рано. Обычно все собираются часам к девяти.
- А вы? - Калинов кивнул на спящего Игоря.
- Он вообще дома не ночевал. Мать совсем замучила своей ревностью. А я вместе с ним. Человек здесь один быть не может.
- А кто же утром появляется первый?
- Первого не бывает. Всегда появляются минимум два человека сразу.
Игорь вдруг всхлипнул и пробормотал что-то во сне.
- Несчастный парень! - Клод вздохнул. - Дома мать замордовала. А теперь ты появился...
- А причем тут я?
- Ты что - дурак? Или прикидываешься?.. Он же любит Джину. А она вчера сказала...
- Я знаю, - прервал Калинов.
- Привет, ребята!
Калинов оглянулся. Рядом стояла Вика, эффектная, как всегда. Больше пока никого не было.
- О чем болтаем?
- Посиди, девочка, - сказал ей Клод. - Не мельтеши.
Вика обиженно фыркнула и отошла в сторону. Села. Но разговор продолжить не удалось. Как грибы из-под земли стали появляться остальные.
Засмеялись, загомонили. С любопытством смотрели на спящего Игоря. Было несколько совершенно незнакомых лиц. Но Клода эти ребята знали, во всяком случае, здоровались с ним за руку.
- Меня мать не хотела отпускать. Пришлось через окно...
- А мою совершенно не интересует, куда я ухожу и зачем. Кроме своих марсианских грибов ничего вокруг не видит. Я думаю, если выйти замуж, то она это заметит только после того, как я притащу ей внука.
- А мне иногда хочется отца чем-нибудь ударить!.. Может быть, тогда он поймет, что я уже вырос.
- А моего и бить бесполезно. Он даже на маму перестал обращать внимание, про себя уж я и не говорю. А ведь любили друг друга... Эх, скорее бы Праздник совершеннолетия!
- М-да-а... Еще целых четыре года!
- А хорошо, что есть Дримлэнд! Всегда можно сбежать сюда, правда?
- Да. Я здесь словно очищаюсь. А то порой глаза бы на Мир не смотрели!
В сущности, все они глубоко несчастны, думал Калинов. Старая проблема. Отцы и дети. Но почему она обострилась именно сейчас? Где-то мы дали маху... И я догадываюсь, где. Все это началось после того, как отменили ограничение продолжительности рабочего дня. Куда же это мы тогда смотрели! Где были наш опыт и наши знания? Как же: наглядное выражение растущей сознательности, люди живут для общества! А люди эти обнаружили, что гораздо проще работать по двенадцать часов в сутки, чем потратить хотя бы пару часов на своего собственного ребенка. Потому что это требует гораздо более тяжкого труда - труда души и сердца! Вот тебе и возросшая сознательность, вот тебе и жизнь на благо общества. Оказывается, возиться с металлом, компьютерами и бактериями проще, чем со своим собственным детищем. Бактериям не нужна любовь, им нужен только питательный бульон...