Ясное дело, он не забывал о том, что почти полвека отделяло его от прекрасной антагонистки и что дистанция подобного размера образует труднопреодолимый склон, пусть даже лишь на словах. Но никакая самая неприступная цитадель не бывает таковой на все сто процентов. Казанова понимал, что его победе предстоит стать последней. И смирился с этим. После Полины больше ни-ни. Ради своей последней любви он пожертвует даже толпой пленительных нимф, населяющих его память. Он много любил, повинуясь странному любопытству, без конца влекущему его ко все новым открытиям. Каждая женщина или дева была для него волнующим вопросом, в ответе на который он не нуждался, без сожалений и угрызений покидая их одну за другой, дабы устремить далее полет своего собственного вечно загадочного желания. Всякая женщина, которой он обладал, была для него первой и обнаруживала в нем удивление своей собственной победе, преклонение перед совершенством женских форм и упоение счастьем, которым он одаривал, равно как и тем, которое получал. Каждая чувствовала себя в его объятиях единственной. Тут не было места лжи, неискренности. Ни одна, догадываясь, что она, пусть всего на одну ночь, станет Евой, в которой сошлись все красоты Сотворенного мира, не была в силах долго оставаться глухой к непреодолимому зову своего собственного тщеславия, которое Казанова разжигал в ней голосом и нежными словами.
Утром, когда он заявлял, что предстоит расстаться навсегда, счастливая жертва не смела отрицать, что ей приснился прекраснейший из снов и утешалась тем, что сохранит на всю жизнь, даже в объятиях других мужчин воспоминание о том, как однажды ночью стала единственной для единственного настоящего любовника, которого когда-либо носила земля.
Полина должна была стать его последней возлюбленной. И оттого единственной в большей мере, чем любая другая. В какой-то степени это была ее миссия, роль, предназначенная ей в судьбе великого человека. Последнее и упоительнейшее увлечение призвано было увенчать жизненный путь этого почти сверхъестественного любовника, придать смысл всему его существованию. Таково было решение, принятое Казановой за десертом, на который г-н Розье подал отменную землянику.
Однако Полина не появилась и во всю вторую половину дня. Джакомо был готов послать за доктором, дабы поставить на ноги свою будущую возлюбленную. Но г-жа де Фонколомб почла за лучшее не вмешиваться в природу, к тому же Полина обычно быстро справлялась с недомоганием. Г-н Розье причесывал ее госпожу, повсюду водил ее и даже укладывал спать; отличаясь необыкновенной деликатностью, он мог во всем заменить горничную. Казанове было трудно принять это, но еще труднее осознать, почему.
Ему пришла в голову мысль поинтересоваться у пожилой дамы, составлялся ли для нее когда-либо гороскоп. Он по опыту знал, что женщины в гораздо большей степени, чем мужчины, всеми силами стремятся узнать будущее, а также не прочь посетить прошлое, дабы побеседовать с почившими в бозе. И он часто пользовался этой слабостью, предсказывая немедленную любовь тем, кого хотел уложить в свою постель, и достойного жениха тем, кого хотел изгнать оттуда. Он надеялся, что, развлекая ее госпожу всякими чудесами, которые он якобы черпает из расположения созвездий, он и Полину подвигнет на желание узнать свое будущее. Тогда уж он расстарается достать для нее алмазы с неба, как в прошлые, более счастливые времена предлагал иным возлюбленным подлинные.
Полина вышла под вечер, в платье из тончайшей белой кисеи с короткими рукавами. Красная лента вокруг талии, завязанная сзади, служила ей пояском. Волосы свободно падали на плечи. Под складками платья, сшитого на манер античной туники, легко угадывались все ее формы. Казанове пришло в голову: красавица так долго не покидала свою комнату нарочно, чтобы появиться в лучах заходящего солнца, которые раздевали ее со всей нежностью умелого любовника.
И хотя не подобало справляться о здоровье барышни, он умудрился прозрачными намеками дать ей понять, какой жесточайшей пытке она подвергла его, пусть даже теперь и вознаграждала, предложив его очам всевозможные прелести.
Погода была чудесная, остаток дня провели в саду. Казанова пообещал г-же де Фонколомб составить ее гороскоп ночью, а утром представить на ее суд. Разговор о гороскопе велся с целью пробудить любопытство Полины, которой он также пообещал гороскоп, если она назовет ему день и час своего рождения.