Лес погрузился в привычное молчание. С приближением ночи температура резко пошла вниз. Наступило полное безветрие и тишина. Все шестеро белохалатников действовали молча. Один отрывал в снегу ячейки, другой маскировал их разлапистыми хвойными ветками. Третий заметал ими следы по обе стороны дороги.
Радист достал небольшой радиоприемник, ловко, не снимая шапки, подсунул под нее наушник, вышел на нужную волну и стал ждать. Остальные также закончили обустройство на новом месте, после чего погрузились в напряженное ожидание. Общались редко и только жестами.
Вскоре откуда-то выплыла яркая луна и осветила подступавшее к лесной кромке поле, на котором, словно на бумаге, четко отпечатались силуэты елей, словно умело нарисованные на небесно-голубоватом снегу.
Прошло немного времени, и ночное светило, проделав лениво положенный ему путь по небосводу, завалилось за верхушки деревьев в противоположной части леса.
Но земля не может оставаться долго в темноте, и над деревьями в восточной части леса появилась едва заметная узкая полоска утреннего проблеска, которая постоянно расширяясь, открывала все больше простора для поднимающегося из-за горизонта дневного светила.
С появлением на горизонте первых лучей солнца в наушниках у радиста прозвучало сообщение местной администрации.
«В связи с понижением температуры направили сегодня в 6.20 дополнительно одну платформу угля по железной дороге. Получение подтвердите».
Для радиста «6.20» означало начало движения немецкого транспорта без сопровождения. Через несколько минут текст еще раз прозвучал в эфире. Радист подал знак рукой. Люди по обе стороны дороги пришли в движение. Но только на несколько секунд, а затем вновь наступила полная тишина.
Прошло более часа, прежде чем прерываемый тоскливым завыванием ветра звук работающего мотора превратился в хорошо различаемый постоянный рокот.
Перед самым лесом дорога поднималась резко в гору так, что для лежавших по обе стороны на опушке леса десантников все происходившее внизу представлялось как на ладони.
Наконец из-за поворота медленно, словно червь, выполз бронетранспортер, водитель которого переключил скорость, и машина, скрепя гусеницами по промерзшей земле, принялась старательно карабкаться вверх. Вползание в темный лес, видимо, навеяло мрачные мысли водителю. Машина на мгновение остановилась, но тут же двинулась вперед и уже почти въехала в темную полосу леса, как где-то совсем рядом раздался хлопок. Величественная вековая сосна вздрогнула от боли и, цепляясь за ветки соседних стволов, стала валиться в сторону дороги.
Взрыв и шум падающего дерева вызвали у водителя транспортера единственно возможную реакцию: он нажал на педаль, и машина рванулась вперед, что нарушило все расчеты подрывника. Многотонное тело дерева рухнуло не перед транспортером, преграждая ему дорогу, а навалилось прямо на машину, сбросило ее с дороги и положило набок.
От тяжелого удара корпус транспортера деформировался. В результате одну дверь заклинило, а другая отделилась от корпуса и углом воткнулась в сугроб. Вывалившиеся через образовавшуюся дыру два солдата и водитель, не успев сориентироваться в пространстве, открыли беспорядочную стрельбу по невидимым целям. После двух гранат, брошенных из укрытия к ногам стрелявших, в лесу восстановилась былая тишина.
Под прикрытием огня, который успели открыть солдаты, из транспортера выбрался капитан и, держа в левой руке туго набитый бумагами портфель, а в правой — парабеллум, побежал вглубь леса. Время от времени он на бегу делал несколько выстрелов в сторону невидимых преследователей, после чего бежал дальше. Перед просекой он, обессилев, рухнул в снег. Холодный воздух, проникнув в легкие, обжог грудь изнутри, дышать стало трудно. Все же капитан поднялся и сделал несколько шагов.
— Бросай оружие… — прозвучало совсем близко у него над ухом.
Рефлекс сработал быстрее, чем разум. Едва развернувшись, он выстрелил в ту сторону, откуда прозвучал голос. С интервалом в доли секунду последовал ответный выстрел, теперь уже прицельный. Пуля прошла через шею капитана. Падая, он взмахнул руками. Влево упал портфель с бумагами, в правую — теперь уже не нужный парабеллум.
Один из белохалатников поднял портфель, отряхнул от снега, и все шестеро поспешили к еле заметной дороге в стороне, где их поджидали две крестьянские санные подводы. Лошади, изрядно промерзнув на холодном ветру, с радостью рванули с места, и обе повозки скоро скрылись за поворотом. Ветер помчался за ними вдогонку, заметая попутно и оставленные на снежной дороге следы.