Этим вечером Сефана уже отправилась спать. У нее мигрень. Дети тоже у себя, должно быть, спят. Шарандон сидит перед телевизором, смотрит бокс.
А я в кухне. Я помыла посуду, убрала все и хотела бы тоже пойти спать. Но я заканчиваю задание, которое получила от Сефаны после обеда. Она увидела, что плита грязная, и приказала ее отмыть. Завтра утром она проверит, как вымыто, так что лучше мне сделать так, чтобы плита сверкала. Вот я и тру-тру.
Пока не чувствую, что за спиной кто-то стоит. Поворачиваюсь. Он.
Шарандон смотрит на меня странным, липким взглядом. Взглядом, из-за которого мне уже не раз хотелось выцарапать ему глаза.
– Вам что-нибудь нужно? – спросила я.
Он кивает, а я жду, сжавшись от страха. У него в руке стакан с виски. Наверное, полбутылки выпил.
Он придвигается, я дышу все чаще. Ставит стакан на стол, закрывает дверь кухни. Подходит ближе, потом еще ближе.
– Ты для своего возраста очень миленькая, – шепчет он. – Прямо маленькая женщина…
Я опускаю глаза, сердце у меня сжимается. Он хватает меня за запястье, прижимает к себе, гладит по щеке, по шее. Я дрожу от отвращения.
– Будешь себя хорошо со мной вести, разрешу отцу позвонить, – тихо говорит он.
Я поднимаю голову, приоткрываю рот. Но что сказать, что сделать?
Я мечтаю о том, чтобы позвонить отцу. И этот извращенец об этом знает.
Он толкает меня к столу с мойкой, расстегивает мне блузку.
– Расслабься…
Блузка падает на пол. Я остаюсь в футболке, которую он приподнимает, он трогает мою грудь. Мне так плохо, что кажется, я сейчас упаду в обморок.
– Вам не следует…
– Заткнись, – говорит он, не повышая голоса.
Когда он запускает руку мне в трусики, я перестаю дышать. Через секунду я его отталкиваю и бегу в противоположный угол комнаты. Он пристально смотрит на меня, но я не отвожу взгляда.
– Ты не хочешь позвонить отцу? Не хочешь с ним поговорить?
– Я не такая! – говорю я.
– Какая не такая?
– Как та женщина, из гаража. На капоте вашей машины…
Шарандон меняется в лице, он перестает улыбаться:
– О чем ты?
– Сами знаете! В воскресенье, когда мадам ушла к сестре, а та женщина пришла сюда. На серой машине приехала… Я видела вас там, в гараже!
Шарандон снова улыбается:
– Смотрела, как мы трахаемся? И как тебе?
Он снова стоит рядом со мной, я стараюсь не показывать страха.
– Отвратительно!
– Да? А чего тогда смотрела?
Он прижимает меня к стене.
– Только троньте, я все вашей жене расскажу! Про гараж!
– Да рассказывай, наплевать… В этом доме я хозяин, жене слова не давали. Да тут вообще все мое. Будет доставать, на улицу выкину!
Не знаю, блефует он или ему и правда все равно. Если так, то защищаться мне больше нечем.
Кроме голоса.
И я начинаю орать. Ору, как только могу. Он закрывает мне ладонью рот, но уже слишком поздно. Я всполошила весь дом.
Не проходит и тридцати секунд, как в кухне появилась Сефана, столкнувшись в дверях с мужем. Она смотрит на меня, на мои голые ноги, видит, что я вжалась в стенку. Блузка валяется на полу, на столе – стакан виски. Она идет за мужем в гостиную, где он снова завалился на диван.
– Что произошло? – спрашивает она.
– Отстань.
– Скажи, что произошло! – настаивает Сефана.
Шарандон дает ей такую сильную пощечину, что я вздрагиваю. Они смотрят друг на друга, и Сефана отводит глаза. Она возвращается в кухню, когда я надеваю блузку.
– Завтра доубираешь, – говорит она, открывая дверь в постирочную. – Иди спать.
– Спасибо, – шепчу я.
Я приставляю стул к ручке двери и ложусь на матрас. Руки дрожат, все тело дрожит. Я прижимаю к себе Батуль и смотрю в потолок. Я призываю на помощь Господа, который уже давно обо мне позабыл.
Десять минут спустя я слышу в кухне шаги своего врага. Шарандон пытается открыть дверь, я перестаю дышать. Я молюсь, чтобы стул не сломался, чтобы спас мне жизнь.
– Ах ты, хитрая тварь… Открывай!
Я ничего не отвечаю, я не способна произнести ни слова.
– Открывай, черт возьми! Это мой дом!
Он наседает, пробует еще раз, и я вижу, что стул шатается.
– Войду, тебе конец! – предупреждает он.
Я вжимаюсь в стену, сердце стучит, как сумасшедшее. Стул не выдерживает, дверь распахивается. Я снова ору, ору изо всех сил.
Секунда, и Шарандон склоняется надо мной. Дает мне кулаком в лицо, я бьюсь головой о стену.
– Заткнись!