– На неделе будешь ходить к другим людям. А теперь иди спи. Посижу хоть спокойно!
– Хорошо, мадам. Можно, я сначала немного поем?
Межда вздыхает, как будто Тама ее ужасно выводит из себя.
– Возьми яблоко. Там, на столе.
Тама берет яблоко и идет в кухню, но Межда ее окликает:
– Тама?
– Да, мадам?
– Ты ничего не забыла?
Тама молчит, перебирая в уме все, что она могла «забыть».
– Ты не сказала спасибо за яблоко.
Тама на секунду закрывает глаза:
– Спасибо, мадам. И спокойной ночи.
Она уходит на лоджию и падает на одеяло. Ест яблоко и смотрит на матовое стекло, через которое пробивается слабый свет с улицы. За толстой стеной лоджии проходят тени. Люди, которые возвращаются к себе домой.
Может быть, она должна позвать на помощь? Но чтобы позвать на помощь, надо существовать. Существовать где-то, для кого-то.
Когда она заканчивает «ужинать», то вытаскивает из коробки Батуль и сажает ее на одеяло. Берет рисунки Вадима и долго на них смотрит. Потом прячет тетради, ручку и книгу за стиральную машину, которая поставлена на что-то вроде доски на колесиках. Потом забирается под одеяло, потому что это не лоджия, а морозильная камера. И такой жесткий пол.
Ужасный, как ее жизнь.
Тама вдруг понимает, что не заметила у Межды ни одной книги.
И тогда она снова начинает плакать. И плачет всю ночь.
38
Какое-то время она пыталась сопротивляться. Веки так отяжелели… Но каждый раз, когда она закрывала глаза, то вздрагивала и снова возвращалась к жизни.
И тем не менее она погрузилась в небытие.
Когда он увидел, что она наконец заснула, Габриэль приблизился к кровати.
Сейчас или никогда.
С этим надо было покончить.
Несмотря на то что он обещал Лане, несмотря на странное чувство, которое зародилось у него в глубине души.
Несмотря ни на что.
Он решил посмотреть на нее еще несколько секунд. Господи, какая красавица! Красивая и безоружная…
Ему не хотелось снова ее душить подушкой, нужно было придумать что-нибудь другое. Самое простое – взять пистолет, который она наставила тогда на него, и выстрелить в упор. Еще он мог бы вонзить ей нож в сердце или задушить собственными руками.
Он сидел рядом с ней и размышлял.
Размышлял так долго, что наступила ночь.
Вооружившись фонариком, Габриэль вышел из дому. От ледяного холода и сильного ветра на несколько секунд перехватило дыхание. Он спустился по ступеням и зашел в мастерскую. Взял весившую несколько килограммов кувалду и быстрым шагом подошел к стоявшей около дома старой постройке. Когда он открыл дверь, та мрачно заскрипела.
Время здесь словно остановилось. Несколько дряхлых предметов мебели каким-то чудом еще не развалились, от стен отставали древние обои, в нос бил запах плесени. Габриэль положил фонарик на изъеденный жучком стол, схватился обеими руками за кувалду и начал крушить стену.
Каждый удар сопровождал крик ярости, почти вой.
Он закончил со стеной и принялся за мебель.
Бить, еще и еще. Снова и снова.
Бить пока не выдохнется, а сил у него было феноменально много.
Разрушить все, до чего можно дотянуться. Все, что можно разрушить.
Прошел почти час, пока он не обессилел. Он отбросил кувалду и упал посреди хаоса на колени. Стертые в кровь руки уперлись в пыль на полу. И тогда он начал рыдать, как ребенок. Слезы душили его, он почти кричал.
Бить, бить, бить.
Всех уничтожить, одного за другим.
Убить всех, до последнего.
39
В понедельник утром Межда отвозит меня на машине в соседний район. Потом мы поднимаемся к мадам Маргарите, строение C, четвертый этаж. Мадам Маргарита представляет собой даму средних лет, живет в маленькой квартире, Межда ее давно знает. Я прихожу туда в семь утра; в семь вечера, когда я заканчиваю работу, Межда забирает меня. И Маргарита дает ей деньги. Кажется, двадцать евро.
Мадам Маргарита хочет, чтобы я убирала всю ее квартиру по понедельникам. Это заставленная кособокой мебелью двухкомнатная квартира, в которой повсюду лежат ажурные салфетки. Тут не так богато, как у Шарандонов; скорее всего, денег у Маргариты немного.
Когда я прихожу, то начинаю с того, что меняю постельное белье и кладу его в стиральную машину. Потом я должна протереть пыль, вымыть туалет с ванной и окна. Когда я заканчиваю, то готовлю еду на несколько дней вперед. Овощной суп, который я разливаю по пластиковым контейнерам, рагу, иногда яблочный пирог. Это зависит от настроения мадам Маргариты и от того, что она покупает на рынке, который работает утром по субботам около ее дома. Пока все потихоньку варится, я глажу белье, которое она постирала на неделе.