Он подвел их к двухстворчатой двери таких огромных размеров, что в нее мог въехать танк, и сказал:
— Все, за ней воля!
Обрадованный Егор рванул к двери, но резко затормозил.
— Ты чего? Толкай! — крикнула рыжая.
— Боюсь, — вздохнул он. — Вдруг она заперта? Тогда нам конец. Другого выхода отсюда нет. Я знаю, как строились бомбоубежища…
— Толкай! — разозлилась та.
Егор упер руки в створки и поднажал.
Дверь не поддалась.
— Так я и знала, — упавшим голосом сказала неспящая красавица. — Все напрасно… — Она просто излучала пессимизм. И Егору хотелось треснуть ее по макушке.
— Даже если мы отсюда не выйдем, — подал голос Кен, — мы в лучшем положении, нежели раньше. У нас свободны руки и ноги. Мы можем оказать сопротивление.
— Или поискать свои телефоны! — воскликнула рыжая. — Если вещи, что у нас отобрали, находятся тут, мы сможем вызвать полицию!
— Из бомбоубежища? Это вряд ли. Ту наверняка сотовые не ловят…
— Экстренный звонок всегда можно сделать.
— Да они уже разрядились, — прошелестела блондинка. — Мой точно. Я тут бесконечно давно…
Пока они вели эти разговоры, Егор наблюдал за Пашей. Он давно понял, что единственный, кто способен спасти их, — это он. И не только потому, что он знает бомбоубежище, просто в нем видна уверенность в себе. А еще… фартовость, что ли? Да не простая. Есть люди, к которым деньги как будто сами плывут. А есть те, кому в любви везет. Чтоб и в том, и в другом — редко. Не просто же так родилась фраза: «Не везет в картах — повезет в любви». Понятно, что богач может себе отхватить самую распрекрасную жену или любовницу, да только не верил Егор в искренность этих отношений. Паша, пожалуй, не относился ни к тем, ни к другим. То есть, по прикидкам Егора, он и в деньгах не купался, а если и имел приличный доход, то зарабатывал его потом и кровью, и в личной жизни у него не особенно ладилось. Были, конечно, женщины, и немало, но никто его не трогал, впрочем, как и он кого-то. В общем, не везло Паше ни в деньгах, ни в любви. Его фарт иного рода. Чувствовалось, что ему везет в схватке со смертью. Егор не сомневался, что он бывал на волосок от нее неоднократно, но умудрялся ее избегать…
— Ты что делаешь? — спросил он у Павла, видя, как тот что-то выискивает на стене.
— Я знаю один секрет, — проговорил он, встав на ящик, что валялся поодаль. — Двери этого бомбоубежища должны открываться изнутри. Даже если их заперли снаружи. Такой вот хитрый замок. Чтоб люди, находящиеся здесь, могли выйти в любом случае…
Тут Егор увидел щитки на стене, коих раньше не заметил. Паша открывал один за другим, пока не нашел нужный.
— Ага, вот он! — И повернул тумблер слева направо.
Раздался щелчок.
Рыжая тут же подбежала к двери и толкнула створки…
Они поддались!
К девушке подскочил Кен и помог открыть их. В помещение хлынул солнечный свет. Все зажмурились. А Егор закрыл глаза ладонью. Пока блуждали по темным коридорам, глаза отвыкли от дневного света.
— Даже не верится, что существует другой мир, — прошептала Дина, разлепив воспаленные веки.
— Как говорилось в одной хорошей книге и не менее замечательном фильме: «Всем выйти из сумрака!» — воскликнул Паша и первым перешагнул через порог. Остальные следом за ним.
— Как же хорошо-то, а? — всхлипнула Дина. А потом вдруг опустилась на колени и уткнулась носом в пожухлую траву. — Здесь тепло, свет, запахи… Как мир прекрасен, боже! Почему мы этого не замечали раньше?
— Мать, давай мелодраму не ломай, — с укором протянула рыжая. Она нравилась Егору все больше и больше. Наверное, потому, что была чем-то похожа на него: язвительная, агрессивная, напористая, но в то же время не злобная. Злющих баб Егор терпел с трудом. Считал, что это все от неудовлетворенности, эти бабешки либо невостребованны, либо фригидны.
— Куда направляемся? — обратился Егор к проводнику Паше.
— В десятке метров отсюда замаскированная дыра в заборе. За забором дорога. Но по ней редко ездят машины. Я бы лучше двинул к проходной. Пусть придется протопать километра полтора, зато на КПП есть охранник. У него связь.
— Хочу поскорее отсюда убраться! — с нервом в голосе прокричала спящая некрасавица. Егору стало интересно, как ее зовут.
— У тебя есть имя, психованная?
— Наташа, — машинально ответила она. И тут же взвилась: — Я психованная не больше, чем ты, понял? — И уже Паше: — Я на дорогу, а вы как хотите. Покажешь, где дыра?