— Одна приехала в Москву?
— Да.
— А на отдых?
— Тоже. Отпуск получился нежданным.
— И у меня. Вернее, не так. Я уволился с одной работы, а на другую выходить нужно через неделю. Вот и рванул к морю. Сто лет не отдыхал. Я, Дина, трудоголик.
— А чем занимаешься?
— Я финансист. А ты?
— Почти коллеги. Я экономист.
— Надо же! Я думал, ты человек творческой профессии.
— Почему?
— У тебя такой романтичный вид. Я почему-то решил, что ты… — Женя прищурился. — Пишешь любовные романы.
Дина засмеялась. Она даже обычные школьные сочинения умудрялась написать так отвратительно, что учителям приходилось завышать ей оценки, чтобы не портить аттестат. По остальным предметам она успевала отлично. Особенно по математике. Даже на районных олимпиадах занимала призовые места.
— Я на тебя сразу обратил внимание, — продолжил он. — Ты сидела на берегу и смотрела на море. Вид у тебя при этом был такой… Мечтательный и… одухотворенный, что ли? Я решил, что ты придумываешь сюжет какой-нибудь любовной истории. — Женя плеснул ей и себе коньяку. — А еще ты очень красивая. Но ты наверняка сама об этом знаешь.
Нет, она не знала…
Дине мужчины часто говорили комплименты, но она все их воспринимала как дежурные. Самой себе она не нравилась. Это шло из детства. Ребенком она была непривлекательным, белобрысым, долговязым, носатым. Ее дразнили цаплей. В подростковом возрасте Дина изменилась в лучшую сторону. Ее рост и белокурые волосы стали достоинством, а не недостатком, а нос на округлившемся лице уже не казался большим. В институте Дина уже считалась чуть ли не самой красивой девушкой в группе, но она продолжала чувствовать себя дурнушкой.
— Хочу выпить за тебя! — сказал Женя, подняв пузатый бокал. — За твою красоту, нежность, женственность, одухотворенность… И прочие достоинства, из которых ты вся соткана!
— У меня и недостатки есть, — смущенно пробормотала Дина.
— Быть такого не может. Ты идеальна!
— Ты же меня не знаешь.
— Готов узнать лучше, чтобы убедиться в правильности своего предположения. Позволишь?.. Узнать? — И так на Дину посмотрел, что у нее мурашки по спине побежали.
Им принесли ужин. Дина хоть и была голодна, но ела плохо. От волнения кусок в горло не лез…
А вот коньяк плавно в него перетекал, и она чувствовала опьянение. Но оно было приятным, а не тяжелым, как бывало в студенческие годы после крепких напитков.
— Ты такая очаровательная под хмельком, — шепнул ей на ухо Женя. — Щечки румяные, глаза горят…
Ей хотелось сказать, что это не от коньяка, а от его близости, но она, конечно же, промолчала, только улыбнулась застенчиво.
Поужинав, они отправились на прогулку по набережной. Дошли до поселка Ичмелер, где на пляже проводилась пенная вечеринка.
— Пойдем? — предложил Женя.
— Пойдем! — хихикнула пьяненькая и счастливая Дина.
Она думала, они просто посидят за столиком, посмотрят на людей. Но Женя потащил ее на танцпол, в самую гущу танцующих… Под низвергающуюся с потолка пену! Дина визжала и вырывалась. Ей не хотелось портить прическу, макияж. Но Женя схватил ее на руки и стал кружить. Пена лилась на голову, попадала в глаза. Дина зажмурилась. Поэтому она не увидела, как Женя приблизил свое лицо к ее, она лишь почувствовала на своих губах его губы. Поцелуй был с привкусом шампуня, но от этого он не стал менее приятным.
Боже, боже, боже… Какие у Жени губы! Нежные, умелые. И в меру пухлые. Дине не нравились рты а-ля Брэд Питт. Казались женственными. У Жени был стопроцентно мужской рот!
— Ты фантастически целуешься, — пробормотал он, оторвавшись от ее губ.
— Это ты фантастически целуешься…
Одежда на них промокла. Голубая рубашка Жени прилипла к его телу. Дина видела, как проступают через материал волосы на его груди. Это было очень эротично. Она не смогла отказать себе в удовольствии провести по его облепленному мокрым хлопком торсу руками. Жене понравились ее прикосновения. Он теснее прижался к Дине. Она почувствовала его эрекцию и смущенно отстранилась. Но Женя, взяв ее под ягодицы, поднял и усадил на себя, заставив обвить его тело ногами. Столь бесстыдно Дина еще себя в жизни не вела. Чтоб вот так на людях целоваться, обниматься, виснуть на мужчине, принимать совершенно непристойные позы…
— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила она.
Он поставил ее на ноги, но объятий не разомкнул.
— Хочу поплавать с тобой в море, — прошептал он. — Пойдем, смоем с себя пену, а потом искупаемся…
Они приняли душ прямо в одежде. Отойдя на приличное расстояние, бросились в море. Женя — раздевшись догола. Дина в трусиках и лифчике. Однако недолго она пробыла относительно одетой. Женя, подплыв к ней, стянул с нее сначала верх, затем низ. Да так проворно, что она и глазом моргнуть не успела. Раздев ее, он швырнул мокрые вещи на берег.