— Где все это сейчас?
— Что-то уничтожено, что-то надежно спрятано по требованию Дельфии.
— Извини, я увожу тебя от основной темы. Так что там с актом под названием «мщение»?
— Одна из сестер его потребовала. Ее зовут Манечка. Именно так. Не Мария, Маша, а именно Манечка. Так ее мама величала (отец не принимал участия в воспитании дочери). Не девушка, а нежный цветок. Едва двадцать два исполнилось, когда в наши ряды влилась. Жила прекрасно под крылом у матушки. Та бизнес имела. И сожителя молодого. Манечка на четвертом курсе института училась, когда мать ее умерла. Газом отравилась, бывает. Вот только почему завещание странное оставила? В нем половина движимого и недвижимого имущества сожителю отходит. Да и не очень ясно, зачем женщина, едва достигшая возраста «ягодки», его оформила. Манечка оспаривать ничего не стала. У нее и мыслей таких не возникло. Мало ли что матушке на ум пришло. Слышала она, что взрослые женщины порой голову от своих молодых любовников теряют и не то еще отчебучить могут. Бывало, что и детей обделяли. А тут — поровну. И на том спасибо. И все же что-то беспокоило ее. Начала следить за «отчимом», который всего на шесть лет ее старше был. И выяснила, что в любовницах у него давно дочка нотариуса ходит. Причем она у мамы секретарем работала.
— Это он ее… Да?
— Да.
— А как Манечка это узнала?
— Так он и ее убить пытался. Она просила его тормоза у машины проверить. Тот так проверил, что она чудом жива осталась.
— Он получил по заслугам?
— Вот именно что нет. Доказать ничего не получилось. Убийца Манечкиной матери жил припеваючи с молодой любовницей в квартире, купленной на деньги любовницы, которую он отравил.
— И Манечка захотела отомстить?
— Она захотела справедливости, — с нажимом проговорила Наташа. — Тогда-то Дельфия и устроила мессу мщения. На алтаре…
— О, даже так?
— Так называли обычный столик, на который ставили свечи и кое-какие предметы.
— Например?
— Когда что. Если месса посвящения проходила, то какую-то вещь женщины, вливающейся в наши ряды. В случае же, о котором я рассказываю, на алтаре стояла фотография Манечкиного «отчима» и лежал клок его волос. Над всем этим колдовала Пустота. А мы стоял кругом, пели и помогали энергетически…
Паша вопросительно поднял бровь.
— Сливали наше сознание воедино и направляли ненависть на мужчину, запечатленного на фото…
— Боже, какая чушь! — не смог сдержать эмоций Павел.
— Чушь, не чушь, а он умер вскоре.
— От чего?
— Упал с девятого этажа. Ни с того ни с сего у него закружилась голова, когда он курил на балконе. И… фьють! — Присвистнув, Наташа продемонстрировала жест, которым в Древнем Риме публика требовала добить гладиатора, — опустила большой палец вниз.
— Может, его молодая любовница столкнула?
— Нет. Все произошло на глазах у соседа. Мужчине, не достигшему тридцатилетия, стало плохо, он покачнулся и…
— Совпадение.
— Возможно. Но на меня это произвело огромное впечатление. Я хотела, чтобы провели еще одну мессу отмщения, но на сей раз на алтаре стояло бы фото Георгия.
— Ты настолько его ненавидела?
— Да. Потому что когда-то любила. А он меня предал.
— И?
— Пустоте нужны были его волосы. Или ногти. Обязательно. На крайний случай сгодилась бы ношеная одежда, пропахшая потом. В общем, требовался, как выразилась Пустота, природный материал объекта. Я не знала, где Георгий находится. Он скрывался. И я стала искать его…
— Нашла?
— Узнала о его местонахождении. Мне здорово в этом помогла Даша. Мы с ней целое расследование провели и вычислили-таки Жору. Потом на машине Дельфии поехали в деревню, где он обитал. Но его там не оказалось. Хотя вещи его остались. В том числе ноутбук и телефон. Сам Жора нам был не нужен. Я взяла его грязные носки. И мы уехали. Мессу назначили на послезавтра, а на следующий день меня похитили.
Сказав это, Наташа схватила чашку с ромашковым чаем и начала пить, потупив глаза. Взгляд ее при этом был опущен. Она не хотела смотреть в лицо Паше. Боялась выдать себя…
Но он и так понял, что она сказала ему не всю правду:
— Вы провели мессу, да? — спросил Паша, и Наталья едва не поперхнулась чаем.
— Нет, я же…
— Недоговариваешь. Я вижу.
— Это я виновата в его смерти! — вскричала она и, выпустив чашку, закрыла лицо руками. Рыдания сдавили горло. Нечем стало дышать.
— Тшшш… — Паша подсел к ней, обнял за плечи. — Успокойся, пожалуйста.
Наташа замотала головой. Она не могла успокоиться! Теплый чай из разбитой чашки стекал ей на колени, но она этого не замечала…