— Вылезайте, дураки! — уже сердито крикнул офицер. — Я ведь всерьез уеду!
В подтверждение своей угрозы офицер обогнул серо-зеленый «Руссо-Балт», распахнул дверцу, достал ручку и пошел заводить машину. Он крутанул ручку несколько раз, и мотор, взревев, заработал.
Воспользовавшись этим шумом, Святополк вскочил, в три прыжка преодолел расстояние от дерева, за которым лежал, до броневика и затаился, прижавшись к холодной броне.
Ничего не подозревавший офицер вернулся, забросил под шоферское сиденье ручку. Тогда Святополк подскочил к нему сзади, зажал шею согнутой рукой, не давая крикнуть, а другой рукой рванул на себя тяжелую бронированную дверцу. Дверь ударила офицера по голове, и он безжизненно обвис на руке у Святополка. Запихнуть его внутрь броневика и самому сесть за руль было делом двух секунд.
Из своего убежища Саня видела, как тяжелая машина, зарычав еще громче, дернулась, попятилась, потом пошла вперед.
Это видели и купающиеся офицеры.
— Ведь правда уедет, скотина! Игорь, не хами, подожди!
Оба выскочили из воды и стали натягивать подштанники. А броневик между тем проделывал странный маневр: вместо того, чтобы ехать по дороге вдоль опушки, он, описав полукруг, свернул на просеку и остановился. Дверца приоткрылась.
— Саня, влезай! — закричал Святополк отчаянным голосом.
Поняв, что происходит неладное, офицеры озябшими пальцами начали расстегивать кобуры своих револьверов.
А девушка от растерянности и испуга никак не решалась подняться с земли.
— Влезай, тебе говорят! — заорал Святополк.
А в воздухе уже свистели пули: оба офицера — босые, в одних подштанниках — бежали к бронеавтомобилю, стреляя на бегу.
Преодолев страх, Саня бросилась к распахнутой дверце. Две пули щелкнули по броне рядом с девушкой, но она успела вскочить внутрь. Дверца захлопнулась, и броневик, неуязвимый для револьверных пуль, победно покатил по просеке, подпрыгивая на корнях и кочках.
Взятый в плен офицер стоял, привязанный двумя ремнями к дереву. А Мизинчик, дед Алеха и Байда с восхищением разглядывали бронеавтомобиль.
Командира больше всего заинтересовал пулемет. Он даже забрался на сиденье стрелка, взялся за ручки и поглядел в смотровую щель, уже представляя себе, как хорошо будет стрелять из этого пулемета. Степан Байда нашел в патронном ящике три гранаты-лимонки и парабеллум пленника. А дед Алеха нырнул под сиденье и с торжеством извлек оттуда туго набитый саквояж. Он тут же принялся изучать его содержимое.
…Тем временем Саня и Святополк, присев на поваленную бурен сосну, тихонько беседовали.
— Мне до того стыдно, просто невыносимо, — говорила девушка. — Я была уверена, что па войне обязательно совершу какой-нибудь подвиг. А что получилось? Уже два раза струсила: у колчаковцев, когда офицер вызвал меня из строя, и вот сегодня… Понимаю, что надо делать, а не могу!
— Ничего, вы еще совершите свой подвиг, — утешил ее Святополк. — Вообще, по моим наблюдениям, женщины храбрее мужчин. Отчаянней.
Саня не приняла утешения.
— Ну да… Вот вы действительно отчаянный. — И без видимой связи заговорила о другом: — Я вам хочу сказать, не думайте, что это я тогда так из-за вашего отца. Все равно, я бы не могла вас полюбить. Тот, кого я полюблю — я точно знаю, — будет старше меня, умнее. Человек очень образованный, мягкий, добрый…
Против воли Святополк улыбнулся:
— По-моему, вы рисуете мой портрет.
— Ничего подобного. Совсем другой.
От броневика позвали:
— Саню! Идить сюда!
Когда Саня и Святополк подошли, они увидели целую кучу соблазнительных вещей, вываленных на плед. Плед тоже нашелся в броневике. Были тут банки с английскими консервами, голова сахара-рафинада в синей обертке, галеты и даже бутылка коньяка. А одну вещь Степан предназначил специально для Сани: флакон одеколона с пульверизатором.
— Ось, дивитеся! Перфюмы.
Но Саня сурово покачала головой:
— Мне не нужно.
Тогда Степан стал нажимать резиновую грушу, прыская одеколоном па всех подряд. Мизинчик недовольно сморщился:
— Хватит детством заниматься. — Он нагнулся, взял с пледа коньяк. — И это нам ни к чему.
К огорчению деда Алехи, он разбил бутылку о борт броневика и пошел к пленному. Остальные тоже подвинулись поближе.
— Давай, ваше благородие, выкладывай… Как звать?
— Черенков Игорь Михайлович. Развяжите мне, пожалуйста, руки. Очень затекли, — попросил офицер.
После некоторого колебания Мизинчик расстегнул ремень, который стягивал руки пленника, и вернул законному владельцу, деду Алехе. Затем продолжил допрос: