Он медленно подошёл к огромному роялю фабрики "Бродвуд", глядя на отблеск свечи на полированной поверхности из орехового дерева. Возможно, за последние три месяца произошла волшебная перемена, и, когда Дилан коснётся клавиш, музыка зазвучит снова. Можно ведь попытаться. Поставив свечу в резной ореховый подсвечник, он поднял крышку рояля и сел на скамейку.
Дилан долго смотрел на клавиши, затем пробежал по ним пальцами, исполнив несколько нот менуэта, своего первого музыкального произведения. Вполне терпимо для семилетнего ребёнка. Но за прошедшие двадцать лет он сочинил девятнадцать симфоний, десять опер и столько концертов, вальсов и сонат, что сбился со счёта. Он родился в достатке, а благодаря своей музыке не только приумножил семейное состояние, но и добился славы и признания критиков. Но всё это меркло в сравнении с музыкой. Только она имела значение. Музыка, которую он любил.
Дилан взглянул на исписанный нотами листок, его собственный почерк показался ему незнакомым. Перед ним лежал отрывок из "Вальмона", его последней оперы, которую он написал по мотивам скандального романа "Опасные связи". Дилан закончил произведение за день до той судьбоносной осенней прогулки по Гайд-парку.
Он написал оперу меньше чем за неделю. Музыка всегда давалась ему легко. Мелодии просто рождались в его сознании, он слышал их в голове и записывал на бумаге – дар, который Дилан воспринимал как должное. Со всей ясностью он внезапно осознал правду. "Вальмон" – последнее, что он написал в своей жизни. Почему бы уже не признать действительность? Дилан больше не слышал музыку. Её заглушал звон в ушах.
Четыре разных врача диагностировали необратимые повреждения и сообщили Дилану, что ему ещё повезло полностью не потерять слух, а к звону в ушах со временем можно привыкнуть. Он со всей силы ударил пальцами по клавишам и поднялся на ноги. Создание музыки было страстью всей его жизни, целью существования. Теперь дар исчез. К этому Дилан никогда не сможет привыкнуть.
Он задул свечу и вышел из дома. На улице сгустился туман – типичное отвратительное явление для лондонской зимы. Дилан бездумно брёл сквозь этот туман, сосредоточившись на звуках своих шагов по булыжной мостовой. Он бесцельно шёл вперёд, очнувшись, только когда понял, что стоит перед театром "Палладиум" на Чаринг-Кросс.
Некогда популярный концертный зал давным-давно уступил место роскошному Ковент-Гардену. Владелец не предпринимал попыток вернуть "Палладиуму" былое величие, но Дилан дирижировал здесь своей первой симфонией десять лет назад, когда популярность "Палладиума" была на пике. Теперь это место почти не использовалось, и он не смог сдержать мрачной ироничной улыбки. Один к одному. Бывший концертный зал бывшего композитора.
Из-под двойных входных дверей пробивался слабый свет. Дилан нахмурился. Почему в столь поздний час внутри здания горят лампы? Он потянул за ручку одной из дверей и обнаружил, что она не заперта. Дилан шагнул внутрь.
– Здесь есть кто-нибудь? – прокричал он. Его голос эхом разнёсся по помещению и затих, ответа не последовало. Дилан пересёк просторное фойе и прошёл через одну из арок в зал. Несколько мерцающих сценических ламп освещали швабру и ведро на полу сцены, но в поле зрения никого не было.
Дилан снова крикнул в пустоту, но ответа по-прежнему не получил. Вероятно, уборщица забыла погасить лампы и запереть двери перед уходом. Вполне простительный поступок забыть запереть дверь, красть здесь всё равно нечего. Без действующих постановок в театре не осталось ни реквизита, ни костюмов, ни музыкальных инструментов. Но забыть погасить лампы – совсем другое дело. Оставленные без присмотра, они могли стать причиной пожара.
Он прошёл по одному из проходов, решив потушить их перед уходом, но, дойдя до оркестровой ямы, остановился. Яма была пуста, если не считать деревянной палочки на полу, оставленной последним дирижёром. Дилан внимательно посмотрел на неё, затем спустился по ступенькам вниз и поднял палочку с пола.
Он покатал дирижёрскую палочку между ладонями, вспоминая первый раз, когда здесь дирижировал, признание критиков и последовавший за этим успех. Скоро всё канет в лету. Люди уже начали судачить о его мрачном настроении и головных болях. Хотя лишь четыре врача и его камердинер знали о недуге, скрывать его вечно не получится. Когда Дилан перестанет выпускать музыкальные произведения после двух десятилетий плодотворного сочинительства, люди обо всём догадаются. Вскоре всем станет известно, что Дилан Мур, самый известный композитор Англии, утратил свой музыкальный дар.