Грейс тоже подняла смычок.
– Я всегда могу понять, когда ты лжёшь. У тебя краснеют уши.
Он усмехнулся, и они начали играть. За последние три года Грейс столько раз выступала на балах, что знала большинство опубликованных вальсов наизусть, поэтому во время игры могла разглядывать танцующих.
В вальсе кружилась Королева Елизавета со своим партнёром Генрихом Вторым. И Елена Троянская с мужчиной, чей маскарадный костюм состоял всего лишь из чёрного смокинга и длинной чёрной накидки с золотой подкладкой. Он напомнил ей Мефистофеля, дьявола из трагедии "Фауст". Эти двое составляли поразительную пару, белая тога женщины резко контрастировала с тёмными одеждами и цветом волос мужчины. Когда они пронеслись мимо Грейс в вихре танца, она заметила, что партнёр Елены носил не по моде длинные волосы, собранные сзади в хвост, что не совсем соответствовало его образу. Мужчина не надел маску. Мельком взглянув на его лицо, Грейс от удивления вздрогнула и взяла резкую ноту. Когда она пришла в себя, пара уже исчезла из поля зрения, но Грейс безошибочно его узнала.
Это был Дилан Мур.
Ей никогда не забыть ту ночь, когда она встретила знаменитого композитора, впрочем, как и любой другой женщине, окажись она на её месте. Он был высоким неотразимым мужчиной. Глядя в его тёмные, почти чёрные глаза, казалось, будто смотришь в бездну, куда не проникали лучи света. Его решительный подбородок говорил о том, что он всегда получал желаемое, а циничная усмешка намекала на то, как быстро он этим пресыщался. Он был наделён богатством и высоким положением в обществе, он имел всё, что душе угодно, и он приставил к подбородку дуло пистолета.
Грейс до сих пор помнила, как у неё от страха засосало под ложечкой, пока она наблюдала за ним из-за тяжёлого бархатного занавеса в "Палладиуме". Той ночью Грейс тоже играла на скрипке, надеясь, что звуки сонаты Мура не заглушит пистолетный выстрел.
Этьен увёз её обратно в Париж всего через день, и она больше не встречалась с Муром, но много слышала о нём за те пять лет, которые последовали за их странной встречей. Всем от Парижа до Вены не терпелось обсудить последние новости о самом знаменитом композиторе Англии. Коих было предостаточно.
Его бурный роман с актрисой Эбигейл Уильямс стал притчей во языцех. Интрижка началась, когда Мур выпрыгнул из своей ложи в "Ковент-Гардене" и унёс Уильямс прямо со сцены в разгар спектакля. А закончилась, когда она застала его в постели с красивой китайской проституткой, которую он якобы выиграл в карточной игре. За последние пять лет Мур открыто жил с полудюжиной женщин, включая русскую танцовщицу и незаконнорожденную дочь индийского раджи.
Помимо новостей о Муре ходили и сплетни. Поговаривали, что во время несчастного случая на верховой прогулке он получил травму мозга и теперь медленно сходит с ума. Говорили, что он пьянствует и играет в азартные игры, употребляет опиаты и курит гашиш. Что сутками не спит, без конца дерётся на дуэлях, но только на шпагах, и скачет на коне с головокружительной скоростью, не важно катается ли по Гайд-Парку или берёт препятствия в загородном поместье. Поговаривали, что Мур не оставляет без внимания ни одно пари, всегда принимает брошенный ему вызов и не упускает ни одной возможности нарушить правила.
Мур и его партнёрша снова появились в толпе танцующих, на этот раз всего в нескольких футах от Грейс, и она сделала глубокий вдох, поразившись перемене, произошедшей в нём за пять лет. У него были всё те же широкие плечи и стройные бёдра, которые она запомнила, тело находилось в отличной физической форме, но вот выражение лица изменилось. Лицо оставалось красивым, но на нём безошибочно угадывались следы беспутного образа жизни. Неизгладимые морщины, которых не должно быть на лице мужчины тридцати двух лет, прорезали лоб и собрались в уголках глаз и рта. Вдруг вспыхнув от гнева, Грейс поняла, что слухи, судя по всему, не врали. Этот мужчина всегда вёл себя необузданно, но теперь он выглядел так, словно превратился в того самого бесстыдного распутника из сплетен.
Грейс не знала, как он пришёл к идее самоубийства пять лет назад, но помнила, что была уверена: новой попытки он не предпримет. И, похоже, оказалась права. Вместо смерти он выбрал другую крайность и пустился во все тяжкие, словно каждый день мог стать последним.
Несмотря на своё заявление, что больше никогда не будет писать музыку, Мур продолжил сочинять. Его опера "Вальмон", вышедшая четыре года назад, до сих пор не сходила с театральных сцен по всей Англии и Европе. А девятнадцатая симфония, опубликованная в прошлом году, хотя и не была так высоко оценена критиками, как предыдущая работа, всё же имела ошеломляющий успех. Правда, теперь он не создавал музыку с лихорадочной энергией прежних дней, за прошедший год он явил миру только одну сонату.