Посмотрев их, он пробормотал:
– Еще…
Трясущимися руками Ален бросил ему карту и украдкой посмотрел свои.
– Девять,- произнес Гольдман.
Лицо Алена осунулось.
– Девять на понтер,- объявил крупье.
Ален открыл свои карты.
– Девять – банк. Поровну.
Толпа загудела.
– Последний кон,- объявил крупье.
Тыльной стороной ладони Ален вытер пот со лба. Единственным его желанием было вырваться из-за этого проклятого стола.
– Оставляем банк прежним?- вежливо спросила Надя у Луи Гольдмана.
Не успел он ответить, как раздался чей-то тихий голос:
– Мистер Гольдман, вы позволите мне?
Ален почувствовал, что сердце его может не выдержать. Сумасшедший, который хотел вступить в игру, был мужчина с тонкими чертами лица и узенькой полоской черных усов. Гольдман сделал великодушный жест рукой.
– Прошу, принц.
– Благодарю,- ответил тот.
Он пристально и вызывающе посмотрел на Надю. Алену захотелось убить его.
– Банк,- сказал принц, не сводя с нее глаз.
– Сдавайте,- шепнула Надя.
Алену показалось, что Надя занервничала.
Он вытащил две карты из колоды и положил их на стол. Крупье придвинул карты Хададу. Даже не взглянув на них, он сделал знак, что достаточно. Ошарашенный, Ален открыл свои.
– Восемь,- сказал крупье.- Восемь – банк.
Принц небрежно выбросил свои карты.
– Семь,- объявил крупье.
Ему пришлось дважды поработать гребком, прежде чем перед Аленом оказалось двенадцать жетонов по 100 000 франков каждый.
– Игра закончена, господа!
Все встали. Хадад обошел вокруг стола, поклонился Наде и любезным голосом, с волчьей улыбкой на лице, сказал:
– Примите мои поздравления, мадам! Надеюсь, вы не уклонитесь от реванша?
– Когда вам будет угодно,- холодно ответила Надя.
На Алена принц даже не взглянул. Надя взяла его под руку.
– Пойдем…
Ален хотел собрать жетоны, но Надя, улыбнувшись, сказала:
– Никто их не возьмет. Через четверть часа начнется новая партия.
Она повела его в сторону гриля.
На автомобильной стоянке казино три белых «роллса» стояли рядом.
– В чем заключается твоя работа в агентстве?- спросил Анджело Ла Стреза у Норберта.
Все трое шоферов были в расстегнутых пиджаках, без галстуков и форменных фуражек. Грум из казино подкатил к ним столик на колесиках с шампанским, холодной осетриной, сыром и ванильным мороженым.
– Я еще на работе,- сказал Норберт и, подцепив вилкой кусочек осетрины, положил его на бокал с шампанским, давая понять, что от спиртного отказывается.
– У тебя нелимитированный рабочий день?
– В принципе, да. Я всегда должен быть готов. Сколько ты уже работаешь у Прэнс-Линча?
– Гамильтона? Пять лет.
– Приятный он человек?
– Прохвост. Дай-ка мне твое шампанское. Спасибо. Он относится к тому типу людей, которые, улыбаясь, могут вспороть тебе живот.
– Ужасно!- прокомментировал Норберт.
– Мой еще хуже,- вступил в разговор Ричард Хэвенс.- Хакетт никогда не пошутит, не скажет доброго слова, не поблагодарит, ничего… Смотрит на меня как на ломовую лошадь.
– А его жена?- поинтересовался Анджело.
– Чуть лучше. Витает где-то… Ты разговариваешь с ней, а она всегда просит повторить еще раз. Они не трахаются уже лет тридцать, я полагаю… А он – ходок еще тот!
– В его-то возрасте?
– А что? Сколько раз, вместо так называемой работы, я возил его к телкам!
– Там, в Штатах, вы состоите в профсоюзе?- спросил Норберт.- Я имею в виду служащих фирмы.
– Я даже не знаю, есть ли у нас профсоюз. Профсоюз чего? Для чего? Чтобы гнуть спину на других? В Америке стоит щелкнуть пальцем, и ты получишь место, какое пожелаешь.
– Это так,- подтвердил уверенно Анджело.- Наша профессия нарасхват. Не хозяин тебя нанимает, а ты его выбираешь.
– Таким же образом обстоит дело и с прибавкой к жалованью. Два раза повторять не приходится, тут же получаешь.
– Ты просил у Хакетта?
– Да.
– У меня не так. Все решает она. Хочу сказать вам, что Гамильтон – под каблуком у своей женушки. Ох и неласковая же она, мамаша Эмилия! Ох и жадина! Ей кажется, что весь мир положил глаз на ее бабки. И дочь ее, Сара, такая же. Когда парни начинают вертеться вокруг нее, она думает, что только из-за ее капусты. Норберт встал со стула.
– Не кажется ли вам забавным, что эти стулья в стиле Луи XV находятся на автостоянке?
– Да у них просто нет ничего другого,- ответил Анджеле.
– Ты куда?- спросил Ричард.
– Хочу вас угостить ужаснейшим арманьяком. Он у меня в машине.
– Раз ты уже встал и не употребляешь, захвати из моей колымаги лед.