СКАЧКИ НАЧАЛИСЬ 1 марта 1934 года, в открытую попирая закон. Милиция здесь не появилась, в отличие от десятков тысяч посетителей, приходивших на ипподром день за днем. Среди них были Клайд и Хейзел. За двадцать семь дней скачек Клайд смог заполучить предостаточно лошадей для бесплатной тренировки. Хейзел тоже внесла свою лепту: она работала на дальней стороне, носясь по ипподрому и собирая запперы – электрические сигнальные устройства, которые жокеи, решившие сжульничать, использовали, воздействуя на лошадь током, чтобы та быстрее бежала. В конце забега нечистые на руку наездники выбрасывали их в грязь. Хейзел подбирала запперы и снова продавала их жуликам. В последний день скачек, 4 апреля, на ипподроме присутствовали более пятнадцати тысяч человек – самая многочисленная толпа в истории Арканзаса, когда-либо наблюдавшая за спортивным событием. Впрочем, самые успешные скачки в истории Хот-Спрингса не принесли Клайду Уэлчу удачи. Несмотря на то что он набрал много лошадей для работы, ни с одной из них особых результатов Клайд не добился. И если Хейзел, возможно, и заработала несколько баксов, торгуя подобранными запперами, то Клайд оказался в полном пролете. После соревнований Хейзел и Клайд погрузились в «Плимут» и отправились за город, сделав по пути одну короткую остановку на семейной ферме Хиллов.
У Ричарда Хилла, с которым Клайд болтал на крыльце, была сестра, владевшая кафе по соседству с квартирой, которую Клайд и Хейзел сняли на месяц. Хейзел постоянно там торчала и в конце концов познакомилась с Холлисом, двадцатидвухлетним сыном Ричарда, который водил фургон и каждый день доставлял молоко в кафе своей тетки. Холлис был красив, обаятелен и уверен в себе. Он носил тонкие усы и, когда не работал, щеголял в фетровой шляпе с загнутыми сзади полями – по моде того времени. Он флиртовал с Хейзел в кафе, а вскоре повел ее на танцы на Фонтанное озеро с бассейнами, водными горками и пивными барами, окружавшими небольшой природный источник на окраине города. Здесь многие местные жители, особенно молодежь, любили проводить время, когда развлекательные заведения в центре города наполнялись туристами. Все это выглядело чертовски скандально, поскольку Холлис был на шесть лет старше Хейзел и к тому же женат. Тогда Хейзел не придавала этому особого значения, ведь она просто тут гостила. Она полагала, что, когда закончится последний забег, они отправятся в следующий город. Но пока Хейзел все еще была здесь, сидела в отцовской машине возле дома Хиллов, а не наблюдала в заднее стекло, как Хот-Спрингс исчезает за горизонтом.
Старый Ричард Хилл снова пожал отцу Хейзел руку, а затем полез в карман своего большого комбинезона. Он достал оттуда пачку денег и отмусолил Клайду несколько купюр, хлопнул по спине и отправил его, прихрамывающего, обратно к машине.
Клайд по-прежнему не смотрел на Хейзел, он просто уставился прямо перед собой. Хейзел, еще совсем девчонка, обладала крутым нравом, и ей, черт возьми, нравилось командовать Клайдом Уэлчем. Он хоть и был ее папочкой, но все же слегка ее побаивался. Клайд сказал дочери, что продал Ричарду Хиллу машину за двести долларов.
– Как, спросила она, – предполагается добираться до следующего города без машины?
– Я еду в Тихуану. Ты остаешься здесь.
Клайд объяснил Хейзел, что Холлис разводится. Ричард Хилл предложил ей пожить в семье Хиллов до завершения развода, затем Холлис и Хейзел смогут жить вместе
Хейзел оторопела. С одной стороны, ей нравился Хот-Спрингс. Ее привлекала энергия, суматоха, яркие огни. Ашленд находился далеко от Юга, но он такой провинциальный городок, каких много. Хот-Спрингс же казался настоящим мегаполисом. С таким же успехом это мог быть и Нью-Йорк, считала Хейзел. И совсем не чувствовалось, что в Хот-Спрингсе началась Великая депрессия. Жители, может, и ощущали ее в своих карманах, но вида не показывали. Людям нравилось танцевать, пить и хорошо проводить время, несмотря ни на что.
С другой стороны, Хейзел любила отца, братьев и маму. И ей всего шестнадцать лет, она еще и школу-то не закончила. Впрочем, учеба ее никогда особо не интересовала. Но была ли она готова к самостоятельной взрослой жизни, к тому, что ее примет мужчина, которого она только-только встретила? Хейзел – жена в шестнадцать лет? Кроме того, в этой договоренности было что-то неприличное: «Двести долларов, и я оставляю девушку».
Но на самом деле все обстояло несколько иначе. Клайд потерпел неудачу в Хот-Спрингсе. Он не думал возвращаться в Огайо с пустыми руками. Он вынужден следовать за лошадьми на запад, чтобы заработать себе на жизнь. А Хейзел, если она поедет с ним, будет только мешать, даже если станет снова продавать жокеям запперы. Депрессия наступала. Если нашелся мужчина с работой, который хотел присмотреть за Хейзел, то она должна последовать за таким человеком. Мужчина с работой – гораздо более выгодный вариант для нее, чем старый хромоногий тренер лошадей.