Одурманенность считалась навязчивым состоянием, при котором разум дитя бога мудрости мог сосредоточиться лишь на одном — исполнении задуманных планов. И сейчас Розанну терзало только одна мысль — благословение сына.
— Мальчик мой, тебя и правда сейчас заботят девочки, а не твое будущее?
Голос матери сочился бесстрастным морозом. За неполные пятнадцать лет жизни Мейтон привык к нему, но иногда ему становилось не по себе от мысли, что и его голосу предстоит стать таким.
— Они как-никак мои младшие сестры. Я обеспокоен их вечной тягой и желанием самих себя истязать.
Герцогиня усмехнулась, из-за полумрака улыбка выглядела зловеще.
— Этим качеством обладает только одна из сестер, поэтому я и не хочу дать ей видеться со второй. Они плохо друг на друга влияют.
Мейтон послушно кивнул, хоть и не разделял мнение матери.
Феония и Делия связаны от рождения, их нити судеб слишком запутались и переплелись. Заставить этих двоих находиться поодаль друг от друга означало только одно — бросить вызов богам. Герцогиня казалась поистине сильной и всемогущей, с этим никто не решился бы спорить, однако… Ее стремление взять все под единоличный контроль частенько доходило до фанатизма. Однажды она пожалеет, если продолжит и дальше обесценивать силы богов.
Коридор снова сузился, в полутьме показалась нужная дверь. Встав напротив нее, герцогиня потянулась рукой к шее и вытянула из-под ворота платья цепочку с незаметным для глаз золоченым ключом. Она прошептала над ним строчку моления, сжала и разжала ладонь, и вместо декоративного украшения меж пальцев блеснул причудливый механизм.
— Знаю, о чем ты сейчас думаешь, ты не считаешь меня хорошей матерью. Да, это так, но хочу напомнить, я в первую очередь герцогиня, — Розанна вставила причудливый ключ в замочную скважину и повернула его несколько раз, — я должна беспокоиться не только о вас, но и о своих подданных.
«Тц, навязчивое желание считать себя богом снова дает о себе знать», — подумал про себя Мейтон, послушно склоняя голову.
Три полных и один наполовину прокрученный оборот отворили врата в кромешную тьму. По носу тут же ударил запах снадобий и отваров.
Розанна махнула рукой, указав сыну зайти. Он послушно исполнил приказ, и дверь за спиной Мейтона со скрипом закрылась.
— Увидимся утром, мой мальчик.
Приглушенный цокот каблуков начал медленно затихать, тем не менее, Мейтон не стал прислушиваться к нему. Он прошел вглубь подземной коморки, зажег свечу на столе и сразу же сел. Здесь ему предстояло читать божественные писания до восхода, здесь ему предстоит постичь силы Верховных богов.
Взяв в руки одно из увесистых с виду писаний, он положил книгу напротив себя и вздохнул. Мейтону не приносили восторга такого рода самостоятельные занятия, но значимость их отрицать он тоже не мог.
Если он — старший сын, все еще не пробудивший в себе и крупицы силы ядра, может быть полезен этому дому, этому роду и этим землям, то он обязательно выдержит. Мейтон старался верить в план матери, ведь если ей, мудрейшей женщине Таутена, не под силу дать сыну призвание, то ему самому это точно будет не по плечу.
Тыльной стороной ладони Мейтон убрал с книги тонкий слой каменной пыли и произнес коротенькую молитву. Благословленные мудростью, дети Теммис, отличались от других людей своей памятью — узнав что-то однажды, им не под силу будет это забыть. Сейчас перед Мейтоном лежала книга, которую он читал всего несколько дней назад, потому он сразу схватил со стола пару пустых листов и начал их заполнять. Пальцы крепко вжались в перо, листы бумаги, как и сердце мальчишки, затрепетали.
«Божественное ядро заложено в дитя бога с момента рождения. Оно становится больше и сильнее по мере взросления детского тела. В пору становления взрослым, по достижении человеком половой зрелости, ядро окончательно крепнет.
Ядро — катализатор, сквозь которой проходит поток божественных сил, составляющих все живое на Ктериане, без него первозданная магия нечиста и порочна, она хаотична и даже бездумна… Благословение дает о себе знать в разном возрасте, однако если по наступлению восемнадцати лет человек так и не постиг основы заложенных в него сил, то его ядро более никогда не пробудится…»