— Для порядка, — сознался Сырцов. — Все правильно, все правильно, Витя, но что-то свербит в заду.
— Зарождающийся геморрой, — догадался Кузьминский и решил окончательно и бесповоротно: — Пожалуй, я сегодня как следует надерусь.
И пошел на кухню за третьей дозой. Вернулся быстро со стаканом и неизменным яблочком. Объяснил свои суетливые перемещения:
— Я бутылку сюда не несу, чтобы тебя не соблазнять.
— Ты меня красотой телодвижений соблазняешь. И сильно-сильно раздражаешь.
— Чапай думать будет? — вежливо осведомился писатель.
— Будет.
— О чем, если не секрет?
— Когда хипеш в ментовке поднимать: сегодня или завтра.
— Завтра, Жора. А то они в недоверчивой запарке этого агента взять захотят.
— Может, это и к лучшему?
— Не думаю. Паренек на пике. Мало ли что ему от ярости и бессилия в башку взбредет.
— Значит, завтра иду один, — Сырцов встал. — А потом к ментам.
Кузьминского вдруг осенило. Он вскричал с энтузиазмом:
— Жорка, давай я дамочкам позвоню! Тебе же перед делом разрядка необходима! И сыграем в старую-старую игру. Цветочный флирт называется.
— Это она раньше так называлась. Теперь эта игра называется коллективный пистон.
— Не желаешь — не надо, — кинодраматурга уже сильно развезло. — Тогда я одну вызову. В шахматы играть.
— К тому времени, когда она придет, ты только в карты играть сможешь. Да и то в одну лишь игру. В «пьяницу», — оставив за собой последнее слово, Сырцов метеором вылетел из квартиры.
7
Проснулся он ненужно рано. В семь. Часов бы в девять, чтобы сразу к делу. Не думая, не мучаясь сомнениями, не прикидывая варианты… А вот надо же, в семь. И за такую промашку дал себе полную нагрузку. Опорожнившись и почистив зубы, он решительно вышел на балкон, где были закреплены соскучившиеся по нему агрегаты. Тянулся, качался, ломался, мчался на велосипеде ровно час. Сильно разобранный, собирался по частям под контрастным душем. После последнего сеанса с холодной водой забыл даже, что и качался.
В одних трусах варганил себе нехитрый завтрак. Два яйца всмятку, хороший бутерброд с хорошим сыром, две чашки кофе. Сегодня кофе можно.
Теперь одеваться. Задача. Родной свой «байард» под рубашку не пристроишь, а в пиджаке — полный дурак с пукалкой. Но и голеньким быть нежелательно. Сырцов широким пластырем примотал короткоствольный «смит-вессон» к низу левой голени. Конечно, машинка эта не для снайперской стрельбы, но на близком расстоянии делает свое дело совсем неплохо. Теперь все, как вчера. Только фуфаечку заменить.
В половине десятого пошел на свидание со своей «девяткой». Не угнали добры молодцы. Вот она стоит, милая. И не украли вроде ничего. Он включил мотор, прогрел его как следует, покатался вперед-назад, проверяя тормоза. Порядок, можно ехать.
Машина легко взбежала по крутому переулку к Садовому кольцу.
В десять пятнадцать был на месте. Следовало предварительно осмотреться. Первый круг: Университетский, Мичуринский, мимо знатной больницы, Воробьевы горы, смотровая площадка. Вроде чисто. Но еще один кружок. Понаблюдать: не произошло ли малозаметных изменений. По-прежнему все благополучно. Понимал, что неблагополучия, когда еще умело прячут, и не заметишь никогда, но таков уж человек: лучше себя убедить, мол, все тип-топ и жизнь прекрасна.
— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, — высказался вслух о себе Сырцов, пристраивая «девятку» на стоянке у смотровой площадки. Десять тридцать пять. Только и осталось, что на пешую прогулку. Он двинул к главному зданию университета, не доходя, повернул направо и еще раз направо. На остановке седьмого троллейбуса был без пяти одиннадцать. Присел на скамеечку (других ожидавших на остановке не было), посидел положенные пять минут, не глядя в ту сторону, откуда должен был появиться агент. Ровно в одиннадцать поднялся и пошел, как было уговорено.
Красно-белую каскетку и желтую рубаху увидел издалека. Канареечный гражданин шел ему навстречу. Не спеша. На расстоянии в двести метров точно определить габариты невозможно, но на опытный сырцовский глаз был гражданин легок, координирован, целеустремлен.
Сырцов уже готовил вежливую улыбку, когда из-за его спины выскочил джип «мицубиси» стального цвета и помчался на встречу с его желто-красным другом. «Мицубиси» миновал агента и вдруг тормознул. Распахнулась дверца, и из нее высунулась миролюбивая остроносая мордочка автомата «узи». Кто-то из джипа в несдерживаемой ярости прокричал: