— Ну, с первым вопросом будем считать покончено, переходим ко второму. — Он поднял голову и, увидев на лицах приятелей предельную сосредоточенность, продолжил: — Чтобы проще было понять, я прочитаю выдержку из одного научно-исторического труда и это, надо сказать, солидный научный труд. Итак, в середине второго века до нашей эры, захватив Ольвию, там сейчас находится Одесса, скифы пытались захватить Херсонес, который заключает договор о дружбе и взаимопомощи с царем Понтийским. Царство Понт находилось на территории нынешней Турции. В сто десятом году до нашей эры скифы вновь напали на Херсонес. Армия царя Понтийского Митридата Эвпатора под командованием Диофанта разбила скифов. В сто восьмом году до нашей эры скифы вновь напали на Боспор и Херсонес, и вновь Диофант разбивает их. А за это Херсонес и Боспор признают власть Митридата, и он оставляет там наместником бывшего царя Перисада.
Джексон сделал паузу. Выпустив густой клуб дыма, он погасил окурок и заговорил снова:
— Это все предыстория, поехали дальше. В сто седьмом году, естественно, до нашей эры, в Херсонесе вспыхивает восстание рабов во главе с Савмаком. Кто он, свободный или раб, неизвестно, но ученые предполагают, что скорей всего, царский раб. На подавление восстания Митридат послал большую армию и флот во главе со все тем же Диофантом. Восстание было сурово подавлено. Савмак был взят в плен и отправлен в Понт, где, вероятно, повторяю, вероятно, был казнен. Пока все понятно?
Мироныч наморщил лоб:
— Понятно-то понятно, однако в толк не возьму: какое отношение к нашему делу имеет какой-то Херсонес и все эти страсти, что ты рассказал?
— Самое прямое. Даю справку: город Херсонес находился в черте нынешнего Севастополя на западном берегу Карантинной бухты. Основан в четыреста двадцать первом году до нашей эры, в тысяча триста девяносто девятом году разрушен и сожжен татарским набегом.
— Да, но кто нам там деньжат оставил? — не вытерпел Боб. — А если оставил, то когда тебе об этом сообщил?
Джексон уставился в потолок:
— Что ж, отвечу и на этот вопрос. Весь мой проект — это дитя трех родителей: интуиции, начного предвидения и математического анализа. То, что я поведал вам о восстании Савмака, это практически все, что об этом известно науке. Теперь пофантазируйте со мной. Вспыхивает восстание рабов, к нему присоединяется чернь. Восстание победоносное и, что важно, практически молниеносное, ведь бежать удалось только Диофанту. Из этого вытекает, что восстание было не стихийное, к нему готовились, значит, был план. Ну, а какие мы знаем планы из истории: захват правительства плюс почтамт, телефон, телеграф, вокзалы, банки… Начнем по порядку, Захват правительства — это случилось. В летописях сказано, что взят дворец наместника Митридата — Перисада, последний убит. Телефон, телеграф отсутствуют, так… Далее — вокзалы, вокзалов нет, есть порт, и он был взят. Документы утверждают, что Диофант успел бежать на последнем Херсонесском корабле. Что у нас там еще? Ах, да, банки. Про них нигде и ничего не сказано. Но если все шло по такому сценарию, в чем я не сомневаюсь, значит, в руки восставших попала и казна, которая, по всей видимости, хранилась во дворце. Пока все логично, не правда ли?
Боб и Мироныч молча кивнули.
— Тогда идем дальше. Итак, нам известно, что восстание было жестоко подавлено. Савмак взят в плен и отправлен в Понт, где, вероятно, его казнили. Так? Так! У меня напрашивается вопрос: «Зачем какого-то несчастного раба везти через Черное море из Крыма в Турцию, когда всех остальных бунтарей казнили на месте?» Даю мою версию: Диофант город взял, всех порезали, а казны-то не нашли. Вот потому и отправили Савмака к Митридату. Диофант его даже пытать там, в Херсонесе, не решился, побоялся ответственности, а вдруг самозванец помрет и ничего не скажет.
— Ну привезли его, куда ты сказал, и раскололи, — негромко вымолвил Боб, от волнения покусывавший собственный кулак. — Турки на это большие мастаки: на кол посадят, все что надо и не надо выложишь…
— Имею основания думать иначе, — перебил его Джексон. — В первоисточниках сказано, вероятно, его казнили. Если бы он сказал, где казна, ему б сохранили жизнь, в те времена, насколько мне известно, слово держать умели. Но это не главное, — Джексон жестом остановил готового возразить ему Мироныча, — главное, что нигде не сказано о том, что Диофант после этого вновь посетил Херсонес. Он там больше никогда не был. А если бы Савмак раскололся, то логично было бы направить Диофанта с Савмаком назад в Херсонес, отрыть казну и уже после этого бунтаря в расход или в кандалы, и на галеру.
— Предположим, ты убедил, что была казна, что ее не нашли и она где-то там, — Мироныч выразительно посмотрел на Боба, словно ища поддержки, — но как ты определил место, где она находится? Мы же не можем перерыть весь Севастополь…
Джексон встал и подошел к окну. В комнате стало так тихо, что было слышно, как жужжит невидимая муха.
— В Севастополе рыть и не придется. Высота 271 — вот та печка, от которой мы должны танцевать. — Джексон вынул из папки и развернул сложенный вчетверо ватманский лист бумаги, рядом с ним положил несколько фотографий. — Это план Херсонеса по данным археологических раскопок, это снимки окрестностей… Теперь давайте прикинем, поразмышляем вместе, куда могли спрятать казну. В самом городе, чтоб никто об этом не пронюхал, это сделать невозможно. Значит, за городом. Ну, а где за городом? По идее, это должен быть ближайший к городу курган. Объясняю почему. Во-первых, прятали наверняка ночью и, во-вторых, делали это безусловно в спешке. Нужно учесть, что кроме Диофанта, городу постоянно угрожали скифы, поэтому далеко от города отойти было опасно — казна могла попасть в руки скифов. Кроме того, казна должна быть спрятана на стороне, обращенной к городу, и не на самой вершине. Еще раз повторяю, скифы вели постоянное наблюдение за ненавистным им Херсонесом, и если казну спрятали без соблюдения условий, которые я вам назвал, они бы видели все работы, связанные с захоронением сокровищ и — исход ясен… И те, кто прятал, прекрасно это понимали. Я заканчиваю. Итак, на основании долгих расчетов и прикидок я вычислил только одно место, соответствующее всем условиям версии — высота 271. В прошлом году я был там, взгляните на фотографии… Видите вот здесь небольшой валун? От него метров через сорок начинается район поисков, тут я исходил из такого критерия, где бы зарыл сам, если бы пришлось прятать мне. Еще вопросы будут?
Боб и Мироныч переглянулись.
— Знаешь, убедил, — откликнулся Боб за двоих. — А не убедил бы, все равно поехали бы, — задолбали серые будни, давно хотелось чего-то такого…
— Типа острова сокровищ с россыпями пиастров, — подхватил Мироныч. — Кстати, сколько ты надеешься там взять и как потом делить?
Джексон рассмеялся:
— Все правильно, вы освоили мою вторую заповедь, но если бы вам была известна третья, этого вопроса не последовало бы. А третья заповедь гласит: «Не будь жадным!», из чего вытекает, что в случае успеха — всем поровну! Ну, а относительно сколько и чего, так, яхонтовые мои, ведь не банк брать идем, это там можно что-то прогнозировать, а нам и дырка от бублика достаться может. И все же, при удачном исходе, думаю, по лимону минимум… Теперь, надеюсь, все?
Друзья утвердительно кивнули.
— Тогда аудиенция закончена, вперед на баррикады. Идите готовьтесь, собирайте вещички. Каждый день буду звонить и держать вас на контроле. Билеты и последние инструкции — перед выездом…
Друзья встали и направились к выходу. У самой двери Мироныч остановился и повернулся к Джексону:
— Все хотел тебя спросить: а какая твоя четвертая заповедь?
— Четвертая? — роскошно улыбнулся Джексон, обнажив два ряда ровных крепких зубов. — Четвертая, она самая главная. Ну, слушайте и мотайте на ус, пока я жив: «Деньги должны даваться легко, если они даются тяжело, от них нужно отказываться». Вот потому-то я вас и беру, что надо кому-то землю копать, а земелька-то там тяжелая, я пробовал… Но вы уже не обессудьте — идея ведь должна чего-то стоить, а я над этой идеей потратил много здоровья и энергии. Чуть инвалидом умственного труда не стал… Верно рассуждаю?
— Вообще-то… — замялись новоявленные кладоискатели.