Она не сама, ее выкинули, это не я, это какие?то вполне материальные преступники. Тогда чего ж я здесь стою? Надо предупредить всех наших… Снял перчатки и стал дрожащими пальцами тыкать в кнопки. Руки срывались, телефон выскальзывал. Номер Лехи не отвечал. Подсветка не работала – видимо, садилась батарея, и я не был уверен, что набираю правильно. Я едва не выронил телефон и выругался вслух. Возле торца дома было темно, и я, плюнув на все предосторожности, пошел обратно к подъезду, чтобы лучше видеть в свете фонаря. Обогнул дом с угла, до фонаря оставалось шагов десять. Машинально бросил взгляд на часы – полвосьмого.
И тут я увидел их.
Нет, лиц разглядеть не успел: инстинкт мгновенно толкнул меня в грудь, приказав спрятаться за угол. И голосов не слышал. Но я не мог не узнать эти два силуэта, высокий и маленький. Она была в своих бесформенных мальчишечьих одежках и кепке с длинным козырьком. Он не в куртке, в какой пару часов назад приходил ко мне, а в длинном черном пальто, которого я раньше не видел; но эту походку я бы отличил из тысячи.
Я вжался в стену. Мяукнул пульт, бесшумно открылись дверцы, затем слабо хлопнули, закрываясь. Взвизгнули шины. Когда я снова выглянул из?за угла, «восьмерки» уже не было.
… декабря 200… года, понедельник
Ну и кто же станет в последний свой день вдыхать гарь, тащить чемодан, протискиваться через контроль на перрон и совершать все те смешные манипуляции, которые сопровождают поездку по железной дороге?
Как попал домой, помню смутно. Помню, как у меня хватило сил заскочить в круглосуточный магазинчик около подъезда и купить две бутылки водки. Помню, как, еще не дойдя до подъезда, зубами открыл бутылку и пил из горлышка, пока ехал в лифте (или я шел пешком)? Кажется, звонил телефон, когда я вошел в квартиру. Кажется, в двери тоже кто?то ломился. Впрочем, утверждать не берусь, мне могло что угодно примерещиться.
Когда разлепил свинцовые веки, в комнате было светло. Два часа. На минуту я испытал полную потерю ориентации, когда кажется, что все кругом необратимо изменилось. Знаю, знаю: нужно сопоставлять факты, догадываться о мотивах, но я не могу. Мне все равно, зачем и как именно Алекс с Маринкой все это проделывали. Просто неохота их больше видеть.
Телефон опять звонил, но я не снял трубку и не взглянул на дисплей. Принял душ, оделся и вышел из дому. Бриться было лень. Пистолет и полупустая пачка «Мальборо» так и лежали в кармане; почти машинально я взял из стола все доллары, какие были. Хотелось посмотреть на обыкновенных нормальных людей.
Я побрел вниз по Чертановской, рассеянно таращась на всех встречных. Ничего не хочется делать, просто так идти бы и идти, пока не упаду. Скользящие тучи, тусклая багровая полоса между краем леса и краем неба. Остановился, закурил. Никаких патрулей, только мирные граждане с елками наперевес. Решение пришло само собой. Я резко развернулся и зашагал по направлению к метро, на ходу пересчитывая доллары в кармане. На билет до Владивостока, конечно, хватало, но зачем Владивосток? Проще всего в Ленинбург. Можно даже не самолетом, а сверхскорым экспрессом. И просят посадить их в бронированные камеры… Как притворялись, как лгали! Впрочем и я притворялся – страшной тайны своей не выдал ни словом, ни взглядом. Только моя тайна была всего лишь плодом больного воображения…
В метро стало чуть поспокойнее. Здесь никто меня не пристрелит, а столкнуть человека под поезд не так?то легко, нужна большая толпа или, напротив, совершенно безлюдный перрон; а по будним дням в это время на окраинных станциях не бывает ни особой толпы, ни пустоты. Только близко не подходить к краю платформы. Куда, зачем люди едут? У пожилой женщины на коленях перевязанный веревочкой торт. Парочка обнимается. Люди разговаривают. Кто о чем. Мирные, невинные разговорчики.
– …Паша, неправда, я с ним не целовалась…
– …и кровишша?то из него хлещет – точно свинью резали…
– …селедку под шубой, оливье, и колбасочки порежем…
– …бабуля наша совсем из ума выжила, хотим сдать старую вешалку в дом для…
Куда я все?таки еду – в аэропорт или на вокзал? Поездом дешевле, опять же с «макаровым» в самолет не пустят. Парень рядом со мной развернул «Советский спорт». Какая боль! Аргентина – Ямайка… Он зашуршал газетой и отодвинулся. Неужели заметно, что у меня в кармане пистолет? Нет, не отодвинулся, показалось. Как, должно быть, бегают у меня глаза! Смотреть в пол, тогда никто ничего не заметит. Надо было газету купить, закрылся ею и сиди спокойно.
– …а ребеночек?то у ней, представь, некрещеный…
– …к стенке бы таких ставил, к стенке…
– …Паша, Пашенька, он все врет, дурак…
– …как дал ему в хлебало – зубы в крошку…