[Р]осла экономика, увеличивалась производительность (часто рыночно ориентированного) сельского хозяйства, существенная часть городского населения имела не связанные с сельским хозяйством профессии, наблюдалась высокая степень трудовой специализации, а экономика была в значительной степени монетизирована (Jursa 2010: 815).
Одним словом, то, что стало западным капитализмом, описанным в последующих главах, в своих основных чертах проявилось и было отражено в исторических документах задолго до возникновения греческих городов-государств или Римской империи. Тем не менее человеческая жизнь была ненадежна, многие оставались больными и голодными и даже представители элит могли быть произвольно подвергнуты смерти, их имущество — конфискации, а работников заставляли трудиться, не обеспечивая пищей и одеждой. Более того, обширные строительные проекты, осуществлявшиеся царскими властями, видимо, в основном финансировались за счет военной добычи, собранной во время постоянных набегов на окружающие территории, в особенности финикийские. Едва ли это было основой стабильного экономического роста и в еще меньшей степени внедряло в общество капиталистический образ мысли.
Экономическое процветание Вавилона сохранилось и в период господства Персии. Затем, в 331 году до н. э., оно было прервано завоеванием Александра Македонского и последующим делением бывшей империи на отдельные сатрапии. Тем не менее вплоть до возникновения ислама основные элементы экономического успеха Вавилона — ирригация полей с зерновыми культурами и рощи финиковых пальм в сочетании с отарами овец и стадами крупного рогатого скота, обеспечивавшие высокую продуктивность сельского хозяйства, — поддерживали высокие стандарты жизни в городах, созданных между двумя реками Месопотамии и вдоль них (Памук, глава 8).
Меж тем начали разрастаться греческие города-государства, доминировавшие в восточном Средиземноморье с 1000 года до н. э. и до подъема Римской империи. В процессе зарождения идеи республиканского правления и закладки интеллектуального фундамента западной философии они также смогли сочетать возраставшую плотность населения с ростом дохода на душу населения. Последние открытия современных археологов демонстрируют, что в Древней Греции наблюдался значительный интенсивный экономический рост, основанный на технических новшествах, разделении труда, обширной торговле и радикальных улучшениях в финансовой и договорной сферах, происходивший на фоне благоприятных институциональных рамок, как показано Аленом Брессоном в главе 3. Однако римские легионы произвели еще одну военную революцию, образовав постоянную профессиональную армию вместо наемных пехотных частей, которые предпочитали разрозненные греческие города-государства, сочетавшие легионы с поддержкой военным флотом в той форме, которая была хорошо отработана Афинами на пике их классической славы (Hale 2009). Распространяя греческие принципы в финансах, праве и исполнении договоров до самых дальних уголков растущей империи, римляне довели греческие прецеденты до еще более активного роста населения и уровня жизни. Как показал Виллем Йонгман в главе 4, в Западной империи и население, и доход на душу населения во II веке уменьшила Антонинова чума, а в Восточной империи прогресс остановила Юстинианова чума VII века.
Легендарный Шелковый путь, который веками пересекали ищущие выгоды торговцы, демонстрировал, что даже народы, ограниченные внутренним пространством Евразии, могли заниматься дальней торговлей и создавать независимые технические новшества. Более всего известны согдийские торговцы, благодаря которым европейцы задолго до Марко Поло узнали о существовании Шелкового пути и о невероятном богатстве хана Хубилая в XIII веке. И здесь современные археологи нашли удивительные свидетельства процветания, сконцентрированного на торговых рынках Самарканда и Бухары, которые не только продолжительное время соединяли различные китайские государства с Черным морем и восточным Средиземноморьем, но и продлевали торговые пути на юг в Индию и на север до самой Балтики. Вся эта торговля, однако, велась под надзором воевавших друг с другом правителей, от чьей благожелательности зависела судьба разных торговцев, что, как показал Этьен де ла Весьер в главе 5, не являлось благоприятным фоном для подъема капитализма.