Володеньку принесли. Эйлет, и правда, приладившуюся всплакнуть на груди у очнувшейся сестры, Глэдис отослала за епископом. А Бриана сама метнулась за отцом. Чтобы тот расспросил больную о самочувствии.
В отличие от Пирра, друиды наблюдали процессию лишь до забора заезжего дома. Один, позёвывая, предложил зайти к христианскому епископу - отметиться. Правило было ирландское - если друид выезжает за границы туата, ему необходимо по прибытии в другой туат навестить монастырь, и сообщить аббату о своём прибытии, обещать не вести языческую проповедь и соблюдать закон.
Здесь монастыря не было, и друиды сунулись к епископу, отложив поселение в трактире на потом. Епископ Дионисий из формальной процедуры учинил форменный допрос - но тут, по счастью, к нему явился прибывший на корабле единоверец, и римлянину стало не до друидов.
А уж в трактире им и места не нашлось. Широкоплечий парень за стойкой, едва разглядев белые балахоны и серпы на поясах, сделал знак охране.
- Выметайтесь.
Один из друидов только посох поудобнее перехватил. По хвату и повадке стало ясно - подраться вовсе не дурак, и в руках сила пока имеется. Другой запустил руку в седую бороду.
- Не по обычаю из заезжего дома гостей выгонять, которые никому не чинят обиды.
- А меня метлой и не выметешь, - заметил третий, - тяжеловат.
И правда был кряжист. Волосы тёмные, руки едва не до колен...
Чтобы человек за стойкой заезжего дома нарушил все священные правила, безосновательно отказал путникам в гостеприимстве - такого доселе не бывало. Но случилось.
- Вам здесь не место. Вы поклоняетесь старым богам. Возможно, не Гвину, он наша боль, но уж Мабону - точно. Вы его Энгусом зовёте. Он пытался убить мою сестру.
Седой пожал плечами.
- Мы поклоняемся всем старым богам. Немайн тоже.
- Это её ты зовёшь сестрой? - уточнил темноволосый.
- Зову. Она говорит - она сидха. Крещёная. И она - сестра моей жены, если точно. И ей вы не поклоняетесь. Она выпала из вашей военной триады.
- Но это не мешает нам почитать её.
- Как и Мабона. Я не могу рисковать, пустив в дом врага.
- Зачем же врага? - седой поднял бровь, - Мы несём хорошие известия - твоя сестра останется жива. И полностью оправится.
- Откуда вам знать.
Вопроса в этих словах не было. - Мы многое знаем о богах. А вот вы, кажется, уже ничего... А ведь даже римляне кое-что помнят, - друид запустил руку в бороду. Главное - разговор начался, теперь пора сделать маленький подарок, - Вот ты на нас гневаешься. А ведь мы принесли добрые вести. Не умрёт ваша сидха. Что то же самое, что и богиня, на самом деле. У сидхов божественность- скорее положение, чем состояние. Сидх-бог от сидха не бога отличается деяниями и обязанностями, и только. Как король или хозяин заезжего дома - от крестьянина. А Немайн, та, скорее - как кузнец или ведьма от свинопаса. Злая или добрая, в хлопотах или забавах, почитаемая или изгнанная - всегда останется при своей силе...
Люди начали подходить поближе. Ирландский знали многие. А про сидху было интересно. Кейр - а за стойкой-то был он - заколебался, когда в ту дверь пиршественного зала, что со стороны города, вошёл епископ. За его спиной маячили фигуры викария и ещё одного священника, постарше.
- Мы явились, дабы соборовать болящую, - Дионисий огляделся, - где она? Семи пресвитеров у нас сейчас нет, но три - тоже число хорошее.
Камбрийцы дружно закивали. Они втайне подозревали, что число три лучше. По крайней мере, тут, в Британии. Три священника, соборующие богиню - это можно вставить в легенды и байки. А если их будет семь - придётся четверых забывать... Потому что в легендах их всё равно будет трое!
- Что делать?
- Лечить. Словом Господним и освящённым елеем, - объяснил епископ.
- Вот эту помощь мы примем. Эйра! Проводи святых отцов в дом, где устроили Немайн. Это - не пустые слова. Недаром сидха в нашу веру перешла.
Друидам предложить оказалось нечего. Точнее, нечего, что было бы можно упомянуть при христианских священнослужителях. И вообще в людном зале. Кряжистый потоптался, и направился к двери.
- Раз тут не уважают обычая, то тут и не заезжий дом вовсе, - возгласил по дороге, - а потому и нам тут делать нечего!
Седой поднял бровь. Ожидал, что парень за стойкой одумается. Не тут-то было. Кейр закусил удила. Позже он получит за это от Дэффида и нагоняй, и благодарность. Первый - за то, что старые обычаи нарушить вздумал. Вторую - за то, что выдержал. Сохранил лицо, не мотался, как щепка в ручье или тряпка в стиральной машине. Воля, она поважнее традиции. Которую спас незнакомый пожилой священник. Шёл последним, не успел выйти вслед за Эйрой. Но успел сказать:
- Сын мой, эти люди принесли обещание еископу Дионисию не вредить ни христианам, ни вере. Сами, без принуждения. А потому - не отказывай им в приюте. Если же опасаешься чего от тех, кто иудин грех не почитает и за постыдный поступок - вели присматривать хорошенько.
Кейр вздохнул с облегчением.
- На сколько дней вам нужно жильё? Больше одной комнаты предложить не могу - много постояльцев. А скоро будет ещё больше.
Бровь седого друида вернулась на место.
- Одной комнаты нам и хватит.
- Мы наверняка найдём другой ночлег! - стукнул посохом об пол тот, что собирался драться, - Я вот, например, кузнец. И в городе найдутся люди моего ремесла.
- И не только, - раздался голос из-за уставленного пивными кружками столика в углу, - В городе найдется и общинный дом клана Плант-Инир. Который всегда откроется для тех, кого неправедно гонят Кэдманы. В любом случае не рекомендую здесь останавливаться. Наверняка ограбят. Да так, что и заметишь, только когда окажешься на улице с пустым кошелём...
- А чего тогда ты тут делаешь, Варрел? - ухмыльнулся Кейр, - Или ты пьёшь тут пиво потому, что доверяешь МНЕ?
- Ты хотя б горец. Я не доверю тебе спину на ночлеге, но яд в пиво или мелочный обсчёт... Для этого ты ещё недостаточно городской!
Говоривший вылез из-за столика, и в пиршественном зале сразу стало малость тесновато.
- Совет у нас будет. Большой. Три века не было такого, - объявил он, - и нескоро повторится, видать. Но теперь мы припомним городским да приречным все обиды! Дело идёт к войне. К большой войне! И Гулидиену понадобятся не торгаши, а воины. А настоящие воины растут только в горах. То-то король велит вернуть нам всё, что вы у нас захапали. За четыре-то века. А то мы воевать не пойдём!