Варью нашел в кармане клочок бумаги и записал номер машины, думая о том, что, если б не треклятая «Волга», к пяти он был бы в Пакше. Пока машину разгрузят, будет половина шестого, и около шести, если готовы контейнеры, можно было бы выехать обратно. А если он опоздает, с контейнерами будет сложнее; уйдет домой завскладом, грузчиков не будет, да мало ли что... Он проверил записанный номер: все сходилось — и буквы, и цифры. В восемь, в половине девятого мог бы уже быть Пеште,— подумал он; подумал и погрустнел: Ну и что? Что изменится, если я в восемь в Пеште буду? Ничего...» Иштван Варью смял бумажку, швырнул ее в окно. Возвращение из рейса всегда порождало в его душе не облегчение, а беспокойство и тоску. В такие моменты ему казалось, что закончился, неотвратимо ушел в прошлое какой-то интересный и важный эпизод его жизни, что он стал беднее, обделеннее. Варью любил быть в пути, мчаться по дорогам, ехать и ехать, нигде не задерживаясь надолго. Сидя за баранкой, он наслаждался светом, шумом ветра, скоростью — одним словом, жизнью. И любил, когда впереди — надежда на что-то хорошее, но надежда неопределенная, нечеткая. Всякая определенность, окончательность лишали его уверенности в себе, завершенные дни, ясные ситуация раздражали и угнетали.
Черноволосая женщина в «Волге» с любопытством ждала, что он станет делать. Когда Варью выбросил бумажку с номером, она еще раз показала себе на лоб, потом на волосы. Варью не понял, что она хочет этим сказать. Нагнувшись, он посмотрел на себя в зеркало. Ничего особенного он там не увидел.
Лицо у Иштвана Варью было худощавым, широким , угловатым. Кожа — белой, почти бледной. Светло-русые волосы свисали до плеч, кое-где слипаясь прядями, как шерсть у пастушьих собак. Высокий, с узкими плечами, тонкими ногами, он не выглядел атлетом, но был жилист и вынослив. Одет он был в заплатанные джинсы и белую футболку с рекламой пепси-колы на груди.
В общем, Варью так и не понял, что имела в виду женщина. «Пусть ее»,— думал он равнодушно, километрах на сорока тащась следом за «Волгой». Пассажиры «Волги» то и дело оглядывались, ожидая, что будет дальше. Но Варью на них было наплевать. Он достал сигарету с фильтром, закурил; сняв с руля правую руку, нажал кнопку кассетного магнитофона, лежащего рядом на пустом сиденье. Кабина наполнилась музыкой. Пол Мак-Картни и Линда пели «Мумбо». За ними шел Гилберт О’Салливан с песней «Эта любовь»; а когда ансамбль «Середина пути» затянул «Чепи, чепи, чип, чип», Иштван Варью тоже стал прищелкивать языком и подпевать хриплым, но верным голосом. На «Волгу» и ее пассажиров он больше не обращал внимания: слушал магнитофон, курил и в синеватом клубящемся дыму разглядывал свои сокровища.
Кабина «ЗИЛа» была полна его сокровищами. С зеркала на красной шелковой нитке свисала маленькая трубка, в которую вделан был крохотный компас. Варью очень любил этот компас, потому что на нем были перепутаны части света. Красное острие стрелки вместо севера указывало на юг, и получалось, что знакомый с детства стишок: «Если встать лицом на север, за спиною будет юг; солнце на ночь сядет слева, справа — выйдет поутру», совсем уж не такой правильный. По этому компасу впереди был юг, за спиной — север, слева — восток, справа — запад... На солнцезащитном козырьке болталась тибетская культовая фигурка, отлитая из бронзы; она изображала миниатюрного человечка, больше похожего, впрочем, на чертика; у него было круглое плоское лицо, руки лопатами и огромные ступни с растопыренными пальцами; он куда-то бежал гигантскими скачками. Самым странным было то, что вместо рогов у него с головы до середины спины сбегал мощный зубчатый гребень. Иштвану Варью эта фигурка напоминала какое-то доисторическое, дочеловеческое существо. В левом углу ветрового стекла приклеена была цветная, глубокой печати картинка из журнала «Кар энд Драйвер»: автомашина «королла» фирмы Тоёта. Машина сияла золотисто-желтым цветом, а сиденья в ней отливали металлической синевой. На полях фото Варью приписал чернилами: «5 скоростей, 1600 куб. см, мечта». На приборную доску приклеены были рекламные картинки голливудской фирмы «Амко»; фирма предлагала разное автомобильное оборудование — от багажника на крышу до чехлов для сидений. Тут было на что посмотреть: например, на сиденье опалового цвета возлежал леопард, а за рулем, обтянутым особой выделки кожей, сидела в соблазнительной позе белокурая секс-бомба. С левой стороны ветрового стекла Варью прикрепил рекламу сигарет "Кэмел". Эту картинку Варью любил больше всего, потому что она была яркой и непонятной. Сверху по белому полю шла надпись: «Саn you spot the «Camel Filters» smoker?»[1] На картинке изображено было помещение, напоминающее какой-нибудь опрятный весовой зал в Австрии прошлого века. Кирпичная стена без штукатурки, лишь с аккуратной сеткой раствора между кирпичами. Дощатый пол. На кирпичной стене надпись: «West High School»[2]. А пониже: «Ноmе of the Fightin’ Kangaroos»[3]. На заднем плане видны несколько мужчин и женщин, которые, по всей видимости, рассуждают о каких-то серьезных вещах. А на передам плане стоит маленький столик с плакатиком: