Когда «Курьер» отдал якорь и убрал паруса, Ушаков, как положено, отправился на «Таганрог» доложить о прибытии старшему на рейде, командиру «Таганрога», капитану 2-го ранга Шмакову.
Слушая доклад, Шмаков, давно знавший Ушакова, молча хитровато щурился, довольно ухмылялся. Он-то знал, что этот поход был первым самостоятельным плаванием Федора.
— С прибытием тебя. А ты оказывается умелец, Федор Федорович. Молодцом лавировал на входе, без задоринки. Покуда сегодня-завтра осмотрись. После завтрего пойдешь крейсировать, на подмену «Корона». Гляди в оба. Армейцы сказывают, султан перемирие нарушил…
Пехотные начальники оказались правы. Затягивая переговоры, султан готовился, вероломно напав на русскую эскадру в Архипелаге, хотя бы частично смыть позорное поражение при Чесме. Не имея достаточных сил в Средиземном море, Турция вознамерилась собрать в единый кулак все морские суда своих вассалов в Средиземноморье, в том числе и пиратские корабли. В Албанском порту Дульцинея находилось 47 фрегатов и шебек, которые имели на вооружении каждое судно от 30 до 16 пушек. На их борт и транспорта погружено было 8 тысяч солдат. Из Туниса готовилась к выходу «барбарейская», пиратская эскадра из 6- и 30-пушечных фрегатов с тремя тысячами солдат. Кроме того, в Босфоре и Дарданеллах сосредоточивались остатки турецкого флота, уцелевшие после Разгрома у Чесмы.
Тревожась за положение дел на Средиземном море, главнокомандующий граф Алексей Орлов послал в разведку в Ионическое море отряд фрегатов и делился своим беспокойством с императрицей. «Такие коварные со стороны неприятельской предприятия, производимые уже в действие, принудили меня принять оборонительное оружие, захватить нужные проходы и отправить в разные места эскадры, а особливо против дульцинио-тов, морских разбойников, дабы не допустить оных к соединению с тунисцами».
Для пресечения замыслов неприятеля Орлов направил в Ионическое море отряд кораблей, прибывший недавно с Балтики.
— Твоя цель, — наставлял граф командира отряда капитана 1-го ранга Коняева, — преградить дорогу к Архипелагу дульцинейской эскадре. Соединишься с отрядом Войновича и действуй. Опасайся также тунисских злодеев, они спешат на подмогу дульциниотам.
Начав патрулировать в проливах, Коняев вскоре проведал от купцов, что в Патрасском заливе стоит турецкая эскадра.
— Там шестнадцать шебек и в придачу десяток фрегатов. Капудан ихний, Мустафа-паша, поджидает большую подмогу с десантом и тунисских пиратов.
Прикинув силы, Коняев, несмотря на большое неравенство в неприятельскую пользу, решил атаковать турецкую эскадру.
Неприятель не ожидал дерзкого нападения русских моряков. В первый же день смелой атакой отсекли от турецкой эскадры две шебеки и фрегат и сожгли их. Но у турок все равно оставалось преимущество, 8 фрегатов и 14 шебек. Капудан-паша отвел эскадру под защиту пушек двух крепостей. Коняев собрал военный совет. Мнение флагмана и всех капитанов было единодушным: «Атаковать неприятеля. Идти на сближение и завязать генеральный бой».
Схватка продолжалась с перерывами трое суток, а итог для турок оказался плачевным — русская эскадра сожгла семь фрегатов и восемь шебек, один фрегат затонул, а шесть шебек сумели улизнуть ночью…
Подробности Патрасского боя Сенявин пояснял в конце кампании, когда в Кафу возвратились из крейсерства отряды с Южного берега Крыма и побережья Северного Кавказа. На собрании офицеров он объявил и главную новость.
— Помнится, еще прошлой весной государыня наша, императрица Екатерина Алексеевна, желала нам наискорейше твердую и непоколебимую ногу поставить и соучастие принять для того в море Азовском и Крыму. Прежде Россия для того жертвы принесла немалые. — Сенявин торжествующе обвел взглядом присутствующих. — Сего дня извещены мы, что хан крымский, Сахиб-Гирей, с державой нашей договор учинило неподчинении султану и принял покровительство государыни нашей. Стало быть, и наша с вами толика есть немалая и заслуга, как и наших морских собратьев по другую сторону Черного моря, из Архипелага, в сем деле.
Сенявин перевел дыхание, передернул плечами, закашлялся и, через силу улыбаясь, закончил:
— Одначе неприятель наш по ту сторону Черного моря, хотя и в замирение с нами опять вошел, коварен и изменчив. Сердце мое чует, сие увертки султанские, и выигрыша ищут турки. А потому нам оборону держать надобно неослабно и к грядущей кампании приготовляться как следует.