Твое богатство станет ветхим,
И жизнь помчится под откос.
И станет черное на красном.
Ты потеряешь и найдешь.
Любовь, погибель испытаешь,
Сраженный, пав у ее ног”.
Этлин практически всю ночь не спал. Сон не шел, заставляя мучиться от мыслей и ночных видений. Странно! Его остывшее сердце уже целую вечность не испытывало волнения. Идонея всего лишь одна из жертв его прихоти, новая игрушка в обширной коллекции. Чем больше он думал о ней, тем больше осознавал, что-то изменилось и пошло не так. Каждая попытка докопаться до истины заканчивалась очередным стаканом эля. Так и блуждал он между явью и полусном, пока пришедший рассвет не погрузил его в сон, который оказался, как назло, недолгим.
С силой распахнутая дверь с грохотом ударилась о стену. Этлин вздрогнул от неожиданности, очнулся, раскрыл глаза, перед которыми все еще стоял туман излишне выпитого эля. Все, что он смог поначалу разглядеть, это тоненький хрупкий силуэт. Ему даже показалось, если пелена спадет с глаз, то видение тут же исчезнет.
Лорд приподнялся на одном локте. Взгляд с большим трудом сфокусировался, и размытый образ постепенно превратился в стройную фигурку девушки в скромном крестьянском платье. Красивые бирюзовые глаза, маленький вздернутый носик, плотно сжатые алые губы и ярко-рыжие локоны, поблескивающие в утреннем свете. Она была прекрасна в своей решимости и молчаливом протесте. Будь на бедной девушке наряд побогаче, ее запросто можно было бы принять за даму знатных кровей. Ее выправка, прямая спина, безупречная осанка, идеальная фигура, миловидные черты лица и жесты говорили Этлину о том, что перед ним настоящая леди.
– Идонея? – прохрипел он пересохшим горлом.
– Лорд Этлин! – гордо задрав носик, произнесла девушка и сделала шаг вперед. – Мой отец проигрался вам. И вот я пришла с рассветом, как и было условлено. Только вот что…
Ее решимость уколола самолюбие мужчины.
– Ни тебе ставить мне условия! – Этлин поднялся с кровати, и покачиваясь от легкого головокружения, направился к столику, на котором стоял графин с холодной водой и бадья для умывания. – Может быть, поможешь?
Чем ближе подходила Идонея к лорду, тем быстрее гасла решимость и уверенность в себе. Сердце начало отбивать сумасшедший ритм, по телу прокатилась приятная дрожь. Руки неимоверно ослабли, но она не подала вида, что с ней творится на самом деле. Ловко взяла тяжелый медный графин за ручку и, наклонив его, вылила прозрачную поблескивающую воду в подставленные руки. Он несколько раз плеснул себе в лицо жидкость, сверкающие брызги которой разлетелись в разные стороны. Несколько капель коснулись обнаженных плеч и рук девушки. От неожиданности она судорожно втянула воздух. А Этлин в первый раз за долгое время искренне улыбнулся. Его забавляла реакция девушки на каждое слово и действие, радовал протест, прочитанный в ее глазах. Обычно ему ничего не стоило обворожить представительницу слабого пола, и каждая, оказавшаяся под воздействием его взгляда, сдавалась без боя. А с ней можно будет сыграть интересную партию.
– Позавтракаем, а затем я покажу тебе пару карточных фокусов, – вытирая лицо, довольно произнес лорд.
– Я знаю ваш план насчет меня от и до… Так что, не стоит тратить время на всякую ерунду. Где ваши гендерфольские псы? Это ваш конечный пункт, так к чему тянуть?
– Очень смело! Но, увы, столь короткая партия не принесет никакого удовольствия, – равнодушно пожав плечами, заметил Этлин.
– Если честно, мне нет никакого дела до вашего удовольствия! Я не позволю вам унизить меня! Уж лучше, пусть съедят двуглавые псы! – гордо задрав голову, провозгласила Идонея и походкой королевы направилась прочь из покоев лорда.
Этлин рассмеялся ей вслед, а у самого сердце забилось от страха, что она исчезнет, как только переступит порог.
Так и случилось. Покинув покои, девушка припустила вниз по лестнице, неслась сломя голову, резво перепрыгивая через несколько ступенек. Бежала, и сама себе удивлялась, как только до сих пор не запуталась в длинных юбках и не скатилась по лестнице кубарем. Отчаяние толкало вперед к опасности. Горячая кровь стучала в безумном ритме. Почему она бежит? Идонея и сама не понимала. Или просто не хотела признать то, что скрывается за тонкой гранью, окутавшей непокорное сердце? Она, как и все глупые девицы, очарована обаянием и опасной красотой молодого лорда. Принять это как данное – значит унизить себя. А этого она позволить не могла ни ему, ни кому-либо другому.
Преодолев длинный спуск по лестнице, девушка чуть не сшибла с ног худощавого юнца и без всяких сантиментов крикнула. – Где псарня?