— Знаешь, Кероглу, и у плешивых бывает мужское сердце. Не только твоего коня, даже одного твоего волоска я бы не дал Хасан-паше. Я ведь знаю, рано или поздно, а ты придешь и завладеешь своим конем. Но надо же и мне среди этих людей добиться своего счастья. Приедешь ты в Тогат, я сам подержу стремя и подсажу тебя на коня. А теперь, прощай, я еду, меня ждет далекий путь.
Увидел Кероглу, что Хамза уводит коня и сказал:
— Ну, Хамза, раз ты делаешь по-своему, уводишь коня, так постой, я скажу тебе его настоящую цену, чтоб ты не обманулся и не продешевил.
Кероглу прижал к груди саз и запел:
Постой, я Гырату сейчас тебе цену скажу:
За семьдесят тысяч бойцов, за добро — не отдай
За семьдесят тысяч сереброрунных отар,
За семьдесят тысяч, за серебро — не отдай!
За семьдесят тысяч коней, табунов, скакунов,
За семьдесят тысяч даней со всех краев,
За семьдесят тысяч сох и быков и плугов
Отточенных, в солнце горящих остро, — не отдай!
— Будь спокоен, Кероглу, — ответил Хамза. — Я не отдам коня за деньги и богатство. У меня с пашой свое условие. Я приведу ему коня и женюсь на его младшей дочери Доние-ханум.
— Ах, злодей, да разве можно такого коня променять на девицу! — вскричал Кероглу, прижал к груди саз ж закончил песню:
На равнину богатство свезу я с нагорных мест:
За семьдесят тысяч бери, что увидишь окрест.
Но его — за семьдесят тысяч вдов и невест,
За семьдесят тысяч, одетых пестро, — не отдай!
— Я открыл тебе всю правду, Кероглу, — сказал Хамза. — А теперь как сам знаешь. Как хочешь, называй меня. Ну, я поехал!
— Что ж, Хамза, раз так, езжай, добейся своего. Но только хорошенько смотри за конем, не давай его в обиду, береги до моего приезда! Ведь ты знаешь, конь — это брат игида.
Защемило сердце Кероглу. Снова прижал он к груди, саз и запел:
Хамза, ты береги коня,
Скакун — игиду брат.
Ты день за днем смотри за ним:
Скакун — игиду брат.
В жару — веди тропой лесной,
Подковывай его весной
И бархатом покрой зимой:
Скакун — игиду брат.
Люби ты сызмальства коня, —
Чтоб на гору летел звеня.
Дай сорок мерок ячменя:
Скакун — игиду брат.
В пути, коль не видать ни зги,
Укрой попоной, помоги.
Подкова — в полторы хогги:[93]
Скакун — игиду брат.
С игидами соединясь,
Сражался я — за часом час.
И конь спасал меня не раз:
Скакун — игиду брат.
Купай не в ледяной воде.
Смотри, чтоб не было в хвосте
Репья, чтоб конь не чах в беде:
Скакун — игиду брат!
— Не беспокойся, Кероглу! — ответил Хамза. — Поможет аллах, приедешь — увидишь!
— Езжай, Хамза! — сказал Кероглу, — но смотри, передай Хасан-паше и эти мои слова:
Ступай и паше передай — я прошу:
Гырата возьму, у него не оставлю.
Богатства возьму, уничтожу пашу.
В табунах — жеребят, лошадей не оставлю.
Чашу я осушил — и сгустился туман.
По Гырату тоскую, безумен и пьян.
Знай, паша, что тебе не удастся обман.
Все разрушу, твоих крепостей не оставлю.
Коль пойдет Кероглу, значит, праведна месть.
Хлынет дождь — и обвалов в нагорьях не счесть.
Знаю, девушек много припрятанных есть:
Ни одной, кипариса стройней, не оставлю!
— Охотно, Кероглу, передам. Но и ты приезжай поскорее! Сказав это, Хамза стегнул Гырата и скрылся с глаз. Кероглу приехал вернуть Дурата, а упустил из рук Гырата. Сел Кероглу на землю у ворот мельницы и послушаем, что спел:
Если мельником стал, то людей созывай, —
Чтоб зерно для помола нашел Кероглу,
Получил ты Дурата, Гырата отдав, —
Так терзайся, печален и зол, Кероглу.
Нет Гырата, ушел он из рук, словно тень,
И осталась тоска, и нерадостен день,
Так мели свое просо, пшеницу, ячмень,
И потом получай за помол, Кероглу.
Брал ты приступом гору, высокий хребет,
И рассеивал войско, питомец побед,
Слыл ты хитрым и опытным множество лет, —
Где ж твой опыт, куда он ушел, Кероглу?
Словно тень убежал, ускакал мой Гырат.
И в душе моей страшные раны горят.
Что скажу удальцам своим? Жизни не рад,
Плачь, о камень стучи головой, Кероглу!