– Есть один вариант. Но я его не продумывал.
– Давай свой вариант – мы его сейчас махом продумаем!
– Мысль такая. Нам надо как-то регулировать темп хода времени. В обычной реальности это сделать нельзя, а в виртуальной – можно. Нам необходима виртуальная реальность.
Гиря посмотрел на Сомова, тот пожал плечами и посмотрел на Сюняева. Валерий Алексеевич тоже пожал плечами.
– А почему опять я? – раздраженно буркнул он. – Почему я все время должен начинать что-то продумывать?
– Не ломайся Валера, – сказал Гиря проникновенно, но с ноткой скрытой угрозы в голосе. – Ты умнее меня аж в четыре раза. Я понимаю, что тебе нужны стимулы и адреналин. Последний я тебе обеспечил вчера из тех соображений, что запас не жмет. Сегодня его концентрация должна превышать норму. А стимулы… Именно сейчас они в тебя и вливаются с моей стороны.
Они какое-то время таращились друг на друга, а потом оба синхронно хмыкнули и рассмеялись.
– Ладно, уговорил. Можешь больше не супить бровь, – сказал Сюняев. – Итак, что есть такое виртуальная реальность? Ну, какие-то процессы в виртуальной среде… То есть, в этой среде должны существовать какие-то информационные эквиваленты реальных предметов и явлений. Например, природы… Э-э… Птички, разные там, я не знаю.., горы, реки, моря и э-э…
– И океаны, – подсказал Гиря.
– Если угодно… Принципиально важно, что там могут полноценно обитать виртуальные разумные существа, то есть, те самые личности, которые Асеев и записывает при помощи ящиков. Тем самым, эти ящики э-э… присовокупляются к обсуждаемой гипотезе.
– Ну вот, видишь. Я бы до этого сроду не додумался, – Гиря почесал бровь и поморщился.
– Да, – сказал Сомов, – все это до чрезвычайности интересно.
– Ты иронизируешь? – осведомился Сюняев.
– Ничуть. Я полагаю, наш мозг – это просто один из вариантов виртуальной среды. Помимо всего прочего, он вмещает себя не только наше "я", то есть личность, но и виртуальную модель реального мира. Ведь из реальности через рецепторы в наш мозг поступают всего лишь физические сигналы в форме звуковых и электромагнитных волн. А то, что мы считаем реальностью – это, на самом деле, ее отражение, то есть модель. К слову сказать, у каждого своя собственная, и, притом, способная функционировать в темпе, отличном от темпа развития событий в реальном мире. Например, быстрее. И если эта модель адекватна реальности, мы получаем способность прогнозировать события. А когда мы спим, наша модель вообще не имеет ничего общего с реальностью. Так вот, если существует способ личность скопировать и зафиксировать на каком-то носителе, а таковой Асееву, предположительно, известен, тогда, я не вижу принципиальных запретов на функционирование личности в какой-то другой подходящей виртуальной среде.
– Зачем так сложно? – сказал Сюняев. – Почему бы не сделать иначе. Личности изымаются из тел и записываются на камешки. Тела – в анабиоз. По прибытию на место все происходит в обратном порядке. И не надо никакой виртуальной реальности.
– Но мы же договорились, что полет должен контролироваться, – возразил Гиря.
– Контролирует дежурная смена.
– Черт побери, Валера, это же люди, а не треска. Чего их по двадцать раз замораживать. Заморозили, так уж заморозили – пусть мерзнут… Глупость какая-то!
– Ей богу, Петя, ты как малое дитя. Я же э-э… гиперболизирую в духе мозгового штурма. Не знаю, как фактически дело обстоит с анабиозом, но, вообще говоря, это термин из арсенала фантастической литературы. Лично мне анабиоз сроком на тысячи лет кажется весьма э-э… проблематичным. Конечно, известен факт, что при охлаждении можно замедлить жизненные процессы в какое-то там количество раз. Но ведь мутагенные факторы, всякие там излучения и э-э… прочее такое, будут продолжать действовать. Я вообще не уверен, что из анабиоза через тысячу лет выйдет та самая личность, которую в него погрузили. По мне, если и выйдет, то полный идиот, поскольку вся информация, хранящаяся в мозге будет разрушена. Почему? Да потому что никакой носитель не способен сохранять ее вечно из-за тепловых и иных флуктуаций. Думаю, статичное состояние личности невозможно – личность существует динамически, для этого нужна какая-то среда…
– А также четверг, пятница и все оставшиеся дни недели, – заключил Гиря. – Вот ведь не было печали…
– Да уж, – сказал Сюняев. – Но, однако же, амбиции у этого Асеева! Неужели он действительно решил основать дочернюю цивилизацию?
– А почему бы, в конце концов, и нет, – сказал Гиря, подумав. – Почему бы не основать и не стать отцом основателем? Оглянемся назад – все так делали. Плыли на кораблях, ехали на телегах… Зачем? Могли бы сидеть на месте и плевать в потолок. Нет, перлись черт те куда! Конечно, были и проходимцы и авантюристы, но основная масса людей перемещалась не за этим. Нет, Валера, не за этим… Не будь в истории таких людей, как Асеев, сидели бы мы с тобой сейчас где-нибудь в жаркой Африке на баобабах, трескали бы бананы, и ни о чем бы не думали. И не потому, что думать было бы не о чем, а потому, что нечем… Убедил?
– Убедил, – сказал Сюняев кисло.
– Это радует. А ты, Корнеич, о чем призадумался?
– Я, Петр Янович, призадумался вот о чем. Вот сидим мы сейчас и шлифуем некоторую гипотезу. При этом выдумываем всякую всячину в плане возможных технологических решений, необходимых для реализации нашего гипотетического полета к звездам для поиска теплых мест. Я бы хотел понять, какого рода технологии мы можем использовать для шлифовки – любые гипотетические, поелику они не противоречат законам природы и здравому смыслу, либо только такие, которые прочно и надежно освоены нашей цивилизацией?
– По мне, нам бы сейчас хоть как-то увязать концы с концами этой гипотезы. Пусть даже с применением гипотетических технологий.
– Тогда другой вопрос. Как ты полагаешь, мог ли Асеев и его компания разработать какие-то принципиально новые технологии? Биологические, кибернетические, космические?
– Так-так.., – Гиря оживился. – Начинаю понимать, куда ты клонишь… Нет. Разработкой технологий он заниматься не мог. Какие-то новые инженерные решения – да. Возможно, он или его коллеги могли предложить какие-то принципиально новые идеи. Но разработать конкретные технологии – нет. Это совершенно другой уровень организации, иные ресурсы и сроки. И главное, это нельзя сделать незаметно. Грубо говоря, технологию анабиоза в сарае или на кухне не разработаешь. Нужно современное оборудование, нужны лаборатории, нужны квалифицированные люди…
– А это означает следующее. Мы должны отдать себе отчет в том, что технологии, освоенные нашей цивилизацией к настоящему времени не позволяют осуществить никакой межзвездный перелет. С этим все согласны?
– Пожалуй, – согласился Гиря.
– Если мы предполагаем, что Асеев таки его собрался осуществить, значит существует некий внешний по отношению к нашей цивилизации фактор, который он собирается использовать. Старт мы как-то заткнули без этого фактора, финиш пока в тумане, но я не вижу неизбежности его привлечения. А вот сам полет…
– Дельно! – сказал Гиря. – И этот фактор – некая технология, или даже целая вереница связанных технологий.
– Вероятно так. Но эта технология когда-то и кем-то была разработана, причем разработчик не принадлежал нашей цивилизации. Теперь два варианта. Либо разработчик, условно говоря, "потерял" технологию, а Асеев ее случайно "нашел". Либо этот разработчик намеренно оставил ее в таком виде, чтобы Асеев нашел. То есть, он на это специально рассчитывал, и принял меры, чтобы это случилось почти наверняка. Я, разумеется, не имею в виду собственно Асеева, а кого-нибудь столь же ушлого.
– Ну, и третий вариант: Асеев непосредственно консультировался с разработчиком, и продолжает это делать сейчас, – заметил Сюняев.
– Пожалуй, – согласился Сомов.
– Чисто эстетически я предпочту второй вариант, – сказал Гиря. – Предполагать, что кто-то там потерял целую технологию я не могу из уважения к братьям по разуму, а торчать здесь и ждать дождичка в четверг им нет никакого резона. Разработчик намеренно оставил нечто, рассчитывая, что когда-нибудь выявится некто ушлый и дошлый, а сам отправился дальше по своим делам. У меня на этот счет есть разные соображения. Например, он, этот разработчик, циркулирует по Галактике, и везде, где найдет что-то перспективное в плане разумной жизни, оставляет такую вот технологию. Зачем? Да кто же его знает! Из общих соображений. А в прямой контакт он пока ни с кем не вступает. Возможно, избегая всяких межцивилизационных осложнений. Мы подспудно считаем, что разумная жизнь возможна только биологического типа, да и вообще поголовно антропоцентристы. А может разработчик какой-нибудь робот, или там, я не знаю, микроб. Я считаю, что контактами он до поры до времени не склонен баловаться. Ему не контакты были нужны, а что-то другое.