«Нервотрёпка, сами понимаете, выдалась изрядная», – добавила Кэтрин с явственной дрожью в голосе. Но тут же заявила, что королева её приняла «не менее радушно», чем сам Чарльз. И теперь со знаменитым кольцом с сапфиром покойной принцессы Уэльской на пальце она старалась держаться достойно и сообразно новому статусу. В целом пара выглядела глубоко влюблённой и вполне счастливой.
По возвращении из Кении пара была преисполнена решимости до поры до времени не объявлять о своей помолвке публично, дабы не выпускать ход событий из-под контроля. Даже королева недели две оставалась о ней в полном неведении. «Мы как селезень с уткой, – сказал Уильям. – На поверхности тишь и гладь, а лапками под водой гребём куда надо. Это было восхитительно, поскольку мы так долго об этом говорили, а потому для нас реальное облегчение и очень приятно получить возможность рассказать об этом всем и каждому. Особенно в последние две-три недели нам было весьма трудно не пробалтываться об этом никому, а держать всё строго между собой. Меня разрывало между желанием спросить сперва благоволения отца Кейт и пониманием, что его “нет” может всё испортить. Вот я и подумал, что лучше сначала испросить согласия у Кейт, а он после этого уже́ реально не посмеет отказать»[72].
Кэтрин вступала в брак с широко открытыми глазами. За годы романа со своим принцем она претерпела и сказочные взлёты, и глубокие падения, и это её только укрепило. «По-моему, если встречаешься с кем-то столь долго, то и узнаёшь его очень и очень хорошо. <…> Проходишь вместе добрые времена, недобрые времена, как в личностном плане, так и во взаимоотношениях», – сказала она Тому Брэдби.
30 октября Уильям пригласил родителей Кейт к себе в замок Биркхолл в королевском поместье Балморал. Именно там принц, уже́ заручившийся согласием будущей невесты, и попросил у Майкла Миддлтона руки его дочери. Официально объявить о помолвке они собирались 3 ноября, после того как он поставит в известность остальных членов своей семьи, но прямо накануне этой даты скончался девяностолетний дед Кэтрин по отцу Питер, и вышла заминка. Кэтрин вынуждена была отправиться на его похороны в Хэмпшир, где всем было не до обсуждения перспектив её личной жизни, так что, по словам Кэтрин, она понятия не имела, знает ли её мать Кэрол о том, что она приняла предложение принца.
В итоге Дворец объявил о помолвке 23 ноября 2010 года, поскольку лишь в тот день Уильям наконец сподобился поставить Её Величество в известность о своих планах. Королева «пришла в восторг», как и принц Чарльз, разродившийся знаменитой шуткой: «Они достаточно долго тренировались», – прежде чем добавить, что и он «само собой в восторге». Дворец назначил свадьбу на пятницу 29 апреля 2011 года, объявив, что церемония пройдёт в Вестминстерском аббатстве. Также сообщалось, что расходы на организацию свадьбы королевская семья берёт на себя, однако и родители Кэтрин выразили желание и готовность внести свою лепту.
Джейми Лоутер-Пинкертон, отставной майор ВДВ, а ныне мажордом Её Величества, раскрыл миру секрет Полишинеля, сообщив, что это будет «классическая королевская свадьба» с воистину британской помпезностью, церемониальностью и парадностью. Он также сказал, что пара «на седьмом небе от счастья» и подходит к приготовлениям «со всею ответственностью». Они хотели, чтобы это была их личная свадьба, и, хотя венчание и пройдёт у высокого алтаря королевской церкви Вестминстерского аббатства, им хочется ощущать себя там просто прихожанами. «Это их день, – заключил Лоутер-Пинкертон, – и они вызывают огонь на себя».
Королева Елизавета следила за развитием романа внука Уильяма с Кэтрин с безопасной дистанции. Она ни разу не вмешивалась, но была восхищена его выбором. Она знала, что на кону стоит нечто гораздо большее, нежели разбитое сердце, если этот брак не задастся. Действительно, репутации монархии был бы нанесён серьёзный ущерб, если бы повторились былые опрометчивости, разрушившие брак Чарльза с Дианой. Её Величеству было понятно и то, что институту монархии и тем, кто на него работает, надлежит во всём превосходить самих себя, когда дело доходит до прихода в фирму и воспитания любых новых особ.
Принцесса Диана вот раз за разом жаловалась лично королеве на то, что чувствует себя посторонней. Признанная придворная писательница Ингрид Сьюард в своей книге «Королева и Ди: нерассказанная история» поведала о том, как Диана чувствовала себя в особенности «исключённой» из круга королевской семьи, когда её «действительные члены» предавались проведению традиционных рождественских обрядов и ритуалов, места в которых для неё не было. После того, как они повскрывали свои рождественские подарки как раз по возвращении Дианы и Чарльза из свадебного путешествия, молодую принцессу как раз и начало затягивать в нисходящую спираль. И проблема там лежала гораздо глубже, нежели просто в обиде на то, что её отставляли от салонных игр[73].
72
Из интервью Уильяма и Кэтрин ITV по случаю объявления о помолвке в 2010 году. В ту пору Уильям по-прежнему публично величал свою суженую исключительно «Кейт», а не «Кэтрин».