Она сняла привлекательную квартиру с красивым окном, выходящим на леса за верхней Висконсин Авеню, красочно меблировала ее и приготовила большой запас безналоговых алкогольных напитков, взятых из посольства. Став членом Союза говорящих по-английски, она знакомилась с молодыми дипломатами, приглашавшими ее на посольские приемы, где она могла встретить много американцев. К большинству молодых людей, назначавших ей свидания, она относилась как к ступенькам лестницы, по которой ей, по заданию ДГИ, необходимо было взобраться; тем не менее некоторые вызывали у нее ответные чувства. Обычно ее не привлекали так называемые "прямые американцы" — аккуратно подстриженные, в консервативных костюмах, с резко выраженными чертами. Она предпочитала смуглых мужчин с длинными волосами и, возможно, усами — мужчин, отвечавших ее представлению о кубинцах. Один дипломат из Латинской Америки настойчиво предлагал ей выйти замуж за него, а один из американцев стал слишком уж ревновать к ней всех и каждого, но она мило избавилась от обоих.
В конце апреля ДГИ впервые дала знать о себе, связавшись с ней по телефону, номер которого они получили, позвонив в южноафриканское посольство. "Жозс", говорящий по-английски с сильным акцентом, описал ей, как выглядит новый тайник в Нью-Йорке, где она должна была отныне оставлять донесения. Это просто была еще одна дыра в еще одной стене, только на сей раз, расположенная рядом с жилым домом на 82-й улице в Джексон Найте, Куинз. В мае Дженнифер отправила донесение о своих первоначальных успехах, все сошло благополучно. В конце июля она получила по телефону инструкции от Жозе, согласно которым должна была оставить следующее донесение в первую субботу июля. Дженнифер обернула свое донесение в полиэтилен, завернула пакет в черную материю и перевязала черной лентой; донесение получилось цилиндрической формы размером с рукоятку отвертки. Во второй половине дня 5 июля она вылетела в Нью-Йорк; в сумерках уже наступившего раннего вечера она положила пакет в щель в самом низу стены, прилегающей к жилому дому.
Вскоре после ухода Дженнифер дворник решил кончить подстригать цветы, растущие на верху стены. Нагнувшись, чтобы поднять упавшие ножницы, он увидел маленький черный пакет, который и можно-то было увидеть, лишь нагнувшись низко к земле. Он поднял его из любопытства, взял в свою рабочую комнату и нашел письмо. Оно показалось ему очень странным.
В письме, адресованном "дорогим друзьям" и подписанном "Мэри", перечислялись посещения разных посольств, упоминались имена вашингтонских журналистов, дипломатов и коммерсантов. Дальше говорилось:
"Через Союз говорящих по-английски я была приглашена в Клуб Салгрейв, где был устроен прием в честь нового британского посла. Я познакомилась с ним; никого из других важных личностей там не было.
Я была также на приеме в новозеландском посольстве, где познакомилась с барбадосским послом…
На данном этапе, мне кажется, нет никого, кто мог бы мне пригодиться. Я продолжаю выходить — я принимаю каждое приглашение, которое, по моим расчетам, может дать мне возможность познакомиться с каким-нибудь важным человеком. Но в Вашингтоне сплошь снобы, и я никак не могу проникнуть в этот "особый Kpyi "людей…
Кое-что я все же могу вам сообщить; это связано с моей работой и может вам пригодиться. Я могу сообщить вам имена американских дипкурьеров. Однако только те из них, которые обращаются к нам за визами, но может вас это интересует…
Еще я могу сообщить вам имена владельцев служебных и дипломатических паспортов, проходящих через мои руки. У нас имеется картотека последних двух-трех лет…
Я все еще собираюсь стать членом Уотергейтского Клуба. Я коплю деньги для годового взноса — 300 долларов. Я надеюсь, что в виде компенсации мне удастся познакомиться с некоторыми сенаторами!"
Дворник колебался; он не хотел делать из себя посмешище, но тем не менее письмо беспокоило его. Все эти разговоры о желании знакомиться с важными людьми могли быть совершенно безвредными, но было что-то зловещее в упоминании возможности передавать имена дипкурьеров. Он колебался примерно с час, но преодолел свою нерешительность и позвонил в ФБР.
В воскресенье утром 6 июля 1969 года ФБР в районе Вашингтона предприняло первые попытки установить личность агента Мэри. Из письма легко можно было догадаться, что это была сравнительно молодая незамужняя женщина, член Союза говорящих по-английски, служащая Британской империи или одной из бывших ее колоний. В списке Министерства Иностранных Дел значилось, что одной из стран, требующих визы для дипкурьеров, была Южная Африка. В понедельник утром следователи узнали, что из членов Союза говорящих по-английски на приеме в Клубе Салгрейв в честь британского посла в мае была некая Дженнифер Майлз, служащая южноафриканского посольства. Некоторые распросы подтвердили, что один из упомянутых в письме людей назначал свидания Дженнифер Майлз. В понедельник днем ФБР было практически уверено, что Дженнифер — это Мэри, но у него не было доказательств. Не было также известно, с кем поддерживает она эти тайные отношения.