Повернувшись к Минткенбау, он приказал: "Расскажите мне о себе. Что Вы делаете в армии? У Вас есть семья? Почему Вы впутались в это дело?"
Послушав некоторое время, Паула смягчился. Теперь его даже заинтересовал этот новый американец, и его бесцеремонность уступила место дружеской вежливости. Обученный анализировать характер и поведение человека, Паула обнаружил, что Минткенбау был гомосексуалистом; гомосексуализм же, особенно не слишком очевидный, был как раз тем недостатком, от раскрытия которого КГБ получал удовольствие.
Вопреки широко распространенному предположению, КГБ интересуется гомосексуалистами не из-за того, что их легко шантажировать. Гомосексуализм часто сопровождается всевозможными расстройствами характера, которые делают жертву неустойчивой и легко ранимой, если подвергнуть ее искусной обработке. Он травит определенного гомосексуалиста, который, хотя более или менее является действующим членом общества, тем не менее находится подсознательно в состоянии войны с самим собой. Вынужденный вступать в мучительные отношения, никогда не приносящие радости, он не может избежать сознания того, что он не такой, как все. А поскольку он отличается от других людей, то считает, что может не подчиняться моральным принципам, установленным в обществе. Более того. Поскольку общество постоянно преследует его, он стремится отомстить обществу. Для такого человека измена является орудием возмездия. А Минткенбау и был таким человеком.
Паула просил его вернуться в Восточный Берлин одного и на протяжении последующих нескольких недель водил его на встречи с другими русскими в принадлежащие КГБ дома в Карлшорсте. Они тонко давали ему понять, что осведомлены о его гомосексуализме, не называя его. Поскольку Минткенбау через Джонсона уже сотрудничал с КГБ, русские не утруждали себя формальностями вербовки. Из их бесед предполагалось, что он подчиняется им. Минткенбау пассивно покорился этому предположению, без того, чтобы понять, почему. Спустя десять лет он смог установить причину своего предательства.
Паула поручил Минткенбау искать гомосексуалистов среди членов американской общины; он также заметил, что КГБ, возможно, устроит его после его демобилизации торговцем антикварными изделиями в Берлине. Однажды вечером, через шесть месяцев после их первой встречи, Паула внезапно приказал ему прервать отношения с Джонсоном и пракратить всякую деятельность, связанную с риском. КГБ задумал по возвращении Минткенбау в Соединенные Штаты использовать его куда более утонченным образом. Опять они мыслили далеко вперед.
Джонсон продолжал поставлять случайную информацию, включая несколько экземпляров секретных еженедельных резюме, приготовленных для берлинского командного пункта. Паула терпеливо пытался руководить им и поощрять его. Однако со временем первоначальная привлекательность шпионажа в пользу русских потускнела, и интерес Джонсона улетучился. Когда в апреле 1955 года его перевели в финансовый отдел армии возле Рошфора во Франции, он пропустил последнее запланированное свидание с Паулой и уехал из Берлина, не условившись о дальнейшей связи. КГБ, удостоверившись, что его новая должность не представляет никакого интереса, решил оставить его на время.
В июле 1956 года Джонсон, все еще обозленный на армию, принял предложение о демобилизации. В тридцать шесть лет он не имел образования и не был обучен какой-либо гражданской профессии. Но у него был план. Он вообразил, что играя в карты, он сможет превратить свои сбережения, около трех тысяч долларов, в целое состояние. Потом он запишется на заочный курс по беллетристике и станет знаменитым писателем. Итак, он поехал с Хеди в Лас Вегас. Они спали в своей машине, а все остальное время проводили в казино. Через два месяца все деньги кончились, и Джонсон стал убеждать Хеди вернуться к проституции, чтобы заработать на жизнь.
Хеди неплохо преуспела. Она все еще была привлекательной, и ее иностранный акцент лишь делал ее более манящей. Ей доставляло удовольствие сознание, что в ней нуждаются, что ее просят помочь. К тому же ее половые влечения были такого рода, что проституция была волнующей, а не унизительной профессией. Бывали дни, когда она зарабатывала до 200 долларов в день, а однажды один клиент заплатил ей 500 долларов за то, чтобы она осталась с ним на неделю в хижине в горах. Джонсон купил на ее сбережения передвижной дом, и они переехали в лагерь с домами на прицепах. Днем он занимался своим заочным курсом, а вечером пил и играл в карты на деньги Хеди. Однако в конце 1956 года Хеди заболела и не смогла работать. Опять они остались без средств.