"Кто-нибудь из нас. бедняг, я полагаю", — ответил Джонсон.
"Если имеется какая-нибудь возможность, ты должен быть тем, кто займется покраской", — наказал ему Виктор.
Когда в армии решили освежить Центр новым слоем краски, Джонсон вызвался сделать это и имел возможность просмотреть здание сантиметр за сантиметром". Он доложил, что, по его мнению, сигнальной системы там не было. Он был прав.
Самыми значительными и, казалось бы, непреодолимыми препятствиями были, конечно, три замка. Виктор дал Джонсону глину для лепки во французской папиросной коробке и велел ему всегда носить ее с собой, на случай, если ему удастся украсть на несколько минут ключ от сейфа. Джонсон возразил, что такого случая не представится, потому что ключ всегда находится у офицера. "Нам нельзя пропустить ни одной возможности", — ответил Виктор.
Как-то в понедельник утром, в 1962 году, молодой лейтенант, с которым работал Джонсон, пожаловался на тошноту. Внезапно приказав Джонсону выйти из камеры с сейфом, он выбежал наружу, где его вырвало. Он захлопнул дверь сейфа, закрыл ее на замок, но в спешке забыл вынуть ключ. Джонсон схватил его и быстро сделал оттиск в глине.
Через две встречи после происшедшего Виктор сказал ему, что оттиск был очень нечетким. Джонсон не смог использовать возможности, которая вряд ли повторится, однако ни в словах Виктора, ни в его тоне не было укора; Джонсон был слишком ценен теперь, чтобы его злить. "Ошибки случаются, — сказал Виктор. — Будем надеяться, что представится другая возможность и времени будет больше".
Такая возможность действительно представилась. В разговоре, возникшем скорее от безделья, чем из любопытства, Джонсон указал на маленький металлический ящичек в сейфе и спросил старшего офицера: "Что мы держим там?"
"Теперь ничего, — ответил офицер, распахнув незапертую дверцу ящичка. — Видишь, он пуст".
Джонсон видел, что ящичек был пуст, за исключением ключа в углу его — запасного ключа к сейфу. Поздно вечером он осторожно опустил его в карман, взял его на ночь домой и сделал очень тщательно три отдельных оттиска в глине. На следующее утро, когда офицер был занят разбором новой партии документов, он незаметно положил его на место. Прошло около трех недель, и Виктор вручил ему сверкающий ключ, сделанный в Москве. Он улыбнулся и заметил: "Ну вот, можно сказать, одно очко из трех".
Согласно приказу КГБ, Джонсон часто пытался запомнить цифровые сочетания, наблюдая за офицерами, открывающими сейф. Как-то раз один из офицеров круто повернулся и сказал резко: "Назад, Джонсон. Не торчи за моей спиной, когда я занимаюсь этим". Это происшествие испугало Виктора гораздо больше, чем Джонсона. "С сегодняшнего дня стой в стороне, когда открывают сейф; не проявляй вообще никакого интереса", — приказал он.
В июне 1962 года армия в соответствии с заведенной процедурой безопасности изменила комбинацию одного из замков. Капитан, находившийся до этого в отпуску, позвонил другому офицеру и спросил о новой комбинации. Последний отказался дать эту информацию по телефону, однако после некоторых препирательств согласился перечислить цифры, которые, будучи должным образом прибавлены к старому сочетанию, дали бы новое. Капитан записал цифры, совершил требуемое арифметическое действие на клочке бумаги, который заботливо выбросил в мусорный ящик.
"Тебя можно поздравить, — сказал Виктор, когда Джонсон вручил ему бумагу, вытащенную им из мусорного ящика. — Теперь, конечно, мы должны увериться, что это и есть правильная комбинация. Мне кажется, что настало время для тебя вызваться работать в выходной день".
В дополнение к их обычной работе писари по очереди оставались дежурить в Центре, когда его закрывали на ночь и в выходные дни. Это было единственным временем, когда вся установка охранялась лишь одним человеком. Случалось, что курьеры прибывали иногда по ночам и в середине недели, заставляя постового вызывать офицеров, чтобы открыть Центр. Поэтому КГБ решил, что если будет когда-нибудь возможность проникнуть в сейф, это можно будет сделать только в конце недели в выходной день, когда почти никто не приезжает, и все вокруг пустует.
Когда Париж с его развлечениями находился всего на расстоянии нескольких километров, одинокое и скучное дежурство в выходной день не пользовалось популярностью ни у кого. Самой неприятной была смена, начинавшаяся в субботу в 6 часов вечера и кончавшаяся в 6 часов утра в воскресенье. Пытаясь сделать ее более привлекательной, армия предлагала два выходных дня в середине недели каждому, кто вызывался дежурить в эту смену. И все-таки желающих было мало, и Джонсону не составило труда получить постоянное назначение на дежурство в субботу ночью. Он объяснил, что ему необходим свободный день в середине недели, чтобы возить жену к врачу. В первую ночь дежурства он подождал до двух часов ночи, перед тем, как проверить комбинацию. "Два очка", — подумал он, когда замок открылся с легким щелчком.