"Наши ученые думают, что сумеют разгадать комбинацию второго замка, — доверительно сообщил ему Виктор в августе. — Но для начала нам требуется большое количество близко снятых фотографий его со всех положений. Фотографируй "Миноксом", займись этим на этой же неделе. Я возьму у тебя фильм по дороге на работу в 7 часов утра". Взяв карту, Виктор указал место встречи, находившееся возле моста на деревенской дороге, недалеко от аэропорта Орли.
Ведя машину в проливной дождь, Джонсон свернул с главной дороги, ведущей в аэропорт, и остановил свой старый "ситроен" возле моста. Он увидел Виктора, выбежавшего из леса в сопровождении невысокого смуглого худощавого человека, совершенно некстати одетого в элегантный голубой костюм. Оба впрыгнули в машину, и Виктор сказал: "Познакомься с моим заместителем Феликсом".
"Куда ты уезжаешь?" — спросил Джонсон.
"Я пока остаюсь здесь, буду по-прежнему работать с тобой. Мы будем встречаться, — ответил Виктор. Однако мы считаем, что для лучшей заботы о тебе и для нашего успеха требуются двое".
В основном Виктор говорил правду. По мере того, как росли шансы на успех, операция стала необыкновенно важной для КГБ. Подготовка к решающему моменту стала настолько сложной, что многие из сотрудников как в Москве, так и в Париже целиком и полностью посвятили себя ей. КГБ требовалось по меньшей мере два офицера в Париже, чтобы лично и без труда вести дела с Джонсоном в случае, если с одним из них что-нибудь случится. Кроме того, КГБ хотел, чтобы еще один сотрудник мог следить за будущими встречами с Джонсоном, дабы уберечься от вражеской слежки.
Феликс — Феликс Александрович Иванов, выступавший иногда в роли дипломата, иногда в роли сотрудника Организации Объединенных Наций — хорошо знал Джонсона благодаря Виктору и изучению досье американца. Феликс по натуре был более нетерпеливым, более властным, более энергичным, чем Виктор, но обращался с Джонсоном деликатно. Он вел себя как терпеливый наставник, твердо решивший извлечь все возможное из тупого и неуравновешенного ученика.
В начале октября он встретился с Джонсоном в кафе Л’Этуаль д’Ор на углу бульвара Брюн и Рю де Плант, чтобы дать последние инструкции. "Вы должны слушать очень внимательно. Если Вы что-нибудь не поймете, пожалуйста, скажите, — начал Феликс. — Скоро из Москвы прибудет специальное приспособление. Оно выглядит так". Он развернул лист папиросной бумаги, на котором были чертежи и надписи по-русски. На одном из чертежей были изображены плоская круглая металлическая пластинка диаметром приблизительно в двенадцать сантиметров и толстый металлический конус около тридцати сантиметров длиной. На другом чертеже эта металлическая пластинка была помещена позади секретного замка. Третий изображал конус, прикрепленный к замку напротив пластинки.
"Это портативный рентгеновский аппарат, — объяснил Феликс. — С его помощью можно сделать рентгеновский снимок механизма замка. Наши ученые надеются, что с помощью рентгеновского снимка они смогут высчитать комбинацию.
Как видите, то, что Вам придется сделать, очень просто. Однако тут есть одна опасность. Аппарат с приложенными обеими частями становится исключительно радиоактивным. Как только Вы поместите его над замком, Вы должны отойти в самый дальний угол комнаты и ждать тридцать минут. Все понятно?"
"Вы говорите, что все, что от меня требуется это прикрепить вот это над замком?" — спросил Джонсон.
"И отойти от него на тридцать минут, потом снять его и принести мне", — ответил Феликс.
На той же деревенской дороге, где Джонсон впервые увидел Феликса, КГБ в пятинцу вечером передал ему аппарат в двух пакетах. Джонсон остановил свой "ситроен" на мгновение, чтобы Виктор успел только передать ему одну часть в окно. За километра полтора от того места из леса вышел Феликс, сел рядом с ним, держа в руках второй пакет. Потом он еще раз подробно повторил, как пользоваться аппаратом.
В Курьерском Центре, в три часа утра в воскресенье Джонсон поместил пластинку в конус над замком. Они были отлично подогнаны; немедленно стал исходить едва слышный гудящий звук, о котором Феликс забыл упомянуть. Джонсон скрючился в темноте против угловой стены, непрестанно посматривал на часы, пока приспособление делало свою работу. Точно через тридцать минут гул прекратился. Джонсон разобрал прибор и упаковал в коробки. Через три недели, 30 ноября Феликс вручил ему листок бумаги с написанной на нем серией чисел. "Вон она!" — торжествующе воскликнул он.