Русские были ошеломлены и бессильны. Тайная установка ядер-ных боеголовок на Кубе продвигалась очень успешно, и русским было необходимо содействие Кастро. Была предпринята попытка примирения. Послом был назначен опытный офицер КГБ Александр Шитов, он же Александр Алексеев, личный друг Кастро. Они также попытались повлиять на молодую кубинскую разведывательную службу, предложив братскую помощь. Используя как своих собственных офицеров, так и нескольких агентов из чешской СТБ, КГБ обучал сотрудников ДГИ искусству шпионажа и подрывной деятельности. В 1963 году он начал обучение офицеров ДГИ в Москве, вербуя всех, кого мог, в качестве советских агентов. Среди офицеров КГБ были "нинос" — дети испанских родителей, нашедших убежище в Советском Союзе во время и после гражданской войны в Испании в конце 30-х годов, которые выдавали себя за кубинцев и в конечном итоге присоединились к ДГИ. Однако Советский Союз не смог добиться полного контроля ни над ДГИ, ни над Кастро.
Последователи Хрущева произвели свою собственную оценку положения на Кубе. Их открытия были еще более разочаровывающими, чем те, что вызвали первый антикастровский заговор. Кубинская экономика была все еще развалена, и Советский Союз ежедневно тратил около миллиона долларов на ее поддержание. Партизанские шалости Че Гевары, с одной стороны, возводили его в ранг романтического героя, а с другой — вызывали враждебность к коммунизму в Латинской Америке и вредили подрывным операциям КГБ. Кроме того, Кремль опасался, что какой-нибудь дикий непредвиденный шаг Кастро может втянуть Советский Союз в неблагоприятную для него конфронтацию с Соединенными Штатами. И опять Кремль решил, что Кастро необходимо сместить. На сей раз операция была более решительной и массовой.
Самым авторитетным источником информации о втором советском заговоре против Фиделя является Рауль Кастро. 24 января 1968 года Рауль красочно восстановил всю операцию перед участниками тайного заседания Центрального Комитета Кубинской Коммунистической партии. Каждый присутствовавший член Центрального Комитета получил пронумерованную брошюру с его именем, которую нужно было вернуть в конце заседания. В брошюре был помещен список фильмов, документов, заявлений, фотографий и магнитофонных записей, собранных для предъявления обвинения против Советского Союза и КГБ.
Рауль заявил, что режим Кастро обнаружил уже в середине 1966 года "первые семена конспиративной деятельности". Эти "семена" пустили корни в среде настроенных против Кастро кубинцев, работавших в Министерстве промышленности, в официальной газете "Транма", в Институте по радиопередачам, в Гаванском университете, в Академии Наук, в фруктовой, рыболовной и табачной отраслях промышленности, в Центральном Комитете партии, в Министерстве Внутренних Дел и даже в Министерстве Революционных Вооруженных Сил, под руководством самого Рауля.
Целью этого тайного движения, по мнению Рауля, было смещение Фиделя и установление просоветского режима. Он привел высказывание одного из арестованных заговорщиков о целях заговора; "Мы бы сильно приблизились ко всем направлениям (советской) политики… Группа действовала бы в интересах защиты положения Советского Союза в свете современных событий, таких как, например, недавний конфликт на Ближнем Востоке, а также разъяснение политики СССР в деле мирного сосуществования. Группа постепенно внушила бы народным массам доверие к солидарности Советского Союза с нашей революцией. Она бы заверила народ, что Советский Союз никогда не оставит нас одних перед лицом империалистов".
Названные Раулем кубинские заговорщики были профессиональными революционерами, коммунистами старого времени, бросившими в свое время вызов Фиделю, среди которых был также Анибал Эскаланте, получивший разрешение вернуться в страну. Однако с гораздо большей злостью говорил Рауль о сотрудничавших с анти-кастровской фракцией советских представителях, и он назвал большое число сотрудников КГБ. Среди них выделялись Рудольф Шляпников, второй секретарь советского посольства; Михаил Рой из агентства "Новости"; "журналист" Вадим Лестов; несколько находившихся при ДГИ советников КГБ, которых Рауль назвал лишь по их испанским кодовым кличкам.
Рассказывая о двух кубинских коммунистах, встретившихся с офицером КГБ Роем "на углу одной из улиц Ведадо (западная прибрежная часть Гаваны) и отправившихся с ним на длинную прогулку в автомобиле, принадлежащем советскому "журналисту", Рауль заявил: "Если вы хотите задать кому-нибудь несколько обычных вопросов, вы приглашаете его к себе домой или идете к нему в гости, или заходите к нему в бюро; но если же вы занимаетесь конспиративной деятельностью… применяя при этом классический метод сбора информации, вы назначаете встречу на углу какой-нибудь улицы, вас забирают на машине, вы отправляетесь на длинную медленную прогулку". Бывший тогда главой ДГИ Мануэль Пинейро Досада, выследил Эскаланте, когда последний встречался возле советского посольства с сотрудником КГБ, главным советником ДГИ. Рауль рассказал еще об одной встрече между антикастровскими коммунистами и офицером КГБ, имевшей место на борту советского траулера. Он даже процитировал одного из них, якобы, сказавшего офицеру КГБ: "Все дело в том, что Фидель хочет превратить Кубу в центр вселенной, а сам стать важнее Маркса". Другой из заговорщиков сказал: "Никто не может понять Фиделя; он просто сумасшедший".