— Чего он хочет?
— Того же, что и вы, Мальцева, — свободы от нас. Видимо, он сгоряча предпочел остаться за кордоном, а теперь пытается выторговать у нас гарантии в обмен на свое молчание.
— Это реальное желание?
— Вы о ком?
— Я о Мишине.
— Нет.
— Почему? Фактически он уже свободен. Разве на свете мало мест, где можно навсегда раствориться и исчезнуть?
Тополев пожал плечами.
— Он профессионал. И знает, что один человек против организации — ничто. Тем более против такой, как наша. Его все равно накроют. Это лишь вопрос времени.
— И?..
— Он хитрец, ваш школьный друг. Дело в том, что за годы работы там, — Тополев повел подбородком куда-то в сторону окна, — Мишин обзавелся собственными людьми, что категорически запрещено. Одним словом, у него есть шанс скрываться довольно долго. Но это — патовая ситуация. Чтобы жить спокойно, ему необходимо иметь нашу резолюцию на своем заявлении об уходе.
— Он действительно верит в такую резолюцию?
— Когда человек приперт к стене, у него остается одно — надежда, что хоть какая-та лазейка существует. В конце концов это логично. Так вот, дабы подстраховать себя, он предложил нам встречу в Амстердаме и выдвинул условие: с нашей стороны переговоры должны вести вы, Мальцева.
— И вы согласились?
— Иначе стал бы я терпеть ваши подначки!
— А почему Мишин решил, что в таком варианте ему гарантирована безопасность?
— Я в который раз напоминаю вам, Мальцева: он — профессионал высокого класса. Мишин был завязан в аргентинской операции, проваленной, кстати, по его и вашей милости. Думаю, кроме того, что по личным каналам он пронюхал кое-что о вашей работе с американцами в Буэнос-Айресе. Следовательно, у него есть повод предполагать, что вы нам нужны не только в данный момент, но и в обозримом будущем. А теперь смотрите, Мальцева: он встречается с вами далеко от Москвы, в Амстердаме, в таком глухом или, наоборот, таком многолюдном месте, где полностью исключается возможность засады, и передает через вас свои условия. О больших гарантиях в его ситуации и мечтать нельзя.
— А если он возьмет меня в заложники?
— Не исключено.
— Он может убить меня. Я видела его в деле — это зверь.
— Он ничего вам не сделает, Мальцева. Кроме того, в делегации молодых журналистов — шесть человек, не считая вас. Я не могу ручаться, что они отличат очерк от репортажа, но свое дело они знают хорошо. Во всяком случае, достаточно, чтобы защитить женщину, представляющую на переговорах с потенциальным изменником Родины Комитет госбезопасности.
— Вы намерены взять его?
— Нет, мы хотим вручить ему премию за тринадцать лет безупречной службы.
— И не можете сделать это без меня?
— С вами — проще.
— Но риск все-таки есть?
— Вы пробовали когда-нибудь хоть пять минут не задавать бессмысленные вопросы?
— Как по-вашему, Тополев, я похожа на сумасшедшую?
— Сегодня меньше, чем при первом нашем знакомстве.
— С чего же вы вообразили, что я соглашусь участвовать в этой авантюре?
— А у вас нет выбора, Валентина Васильевна. Как, впрочем, не было и тогда, перед поездкой в Буэнос-Айрес. Я честно ответил на ваши вопросы, и теперь вам остается только упаковать вещи.
— Вы понимаете, что я устала бесконечно испытывать чувство страха? В конце концов, вы готовите не сотрудника, а реального пациента психиатрической клиники…
Тополев вздохнул.
— Эх, Валентина Васильевна… Когда же вы наконец поймете, что лучше испытывать чувство страха, чем вообще ничего не чувствовать?..
14
Ближнее Подмосковье. Дача Ю. В. Андропова
28 декабря 1977 года
Женщина лет тридцати просунула голову в дверь моей спальни, сказала «Ну!» и запустила в помещение еще двух представительниц того же пола. Они ворвались ко мне со стремительностью передового отряда Вьетконга и горохом рассыпались по комнате. Ошалело вертя головой, я почувствовала, что их приготовления ничего хорошего не сулят: одна расстилала на кровати огромную махровую простыню с отчетливым инвентарным номером, вторая раскрыла объемистую сумку цвета хаки и ритмично, будто разбирая под бдительным оком старшины автомат Калашникова, извлекала из ее недр какие-то бутылочки, флаконы, пузырьки, а старшая, что-то бормоча себе под нос, деловито расстегивала на мне пуговицы кофточки…