— Как вы расстались с Пржесмицким?
— Мы закопали машину…
— Где?
— В лесу, метрах в ста от дороги… Я могу показать это место.
— Что потом?
— Потом Пржесмицкий дал мне деньги и велел поскорее сматываться.
— Ты приехал в страну с оружием?
— Нет, пистолет мне дал тот… Пржесмицкий. Так было обговорено еще в Амстердаме. Когда мы разошлись, я вернул пистолет.
— Какая марка?
— «Беретта».
— Значит, их было трое, так?
— Да. Пржесмицкий, другой и женщина.
— Куда они пошли?
— Честно говоря, пан майор, в тот момент меня больше заботила собственная шкура.
— То есть ты не видел?
— Мне показалось, что они направились в сторону шоссе.
— Тогда почему ты решил пробираться лесом?
— Мне нет до них никакого дела, пан майор. Я хотел лишь заработать свои три тысячи баксов. И все. В нашем деле за лишние расспросы запросто можно перо в бок схлопотать. Так что у каждого — своя дорога. Мне показалось, что возвращаться к шоссе опасно. И я пошел лесом.
— У тебя была карта?
— Карта была у Пржесмицкого. Я еще раньше приметил на ней мельницу. Думал, доберусь как-нибудь до нее, а там видно будет…
Вшола умолк. Щерба нащупал сигарету и вновь закурил.
В кабинете воцарилась гнетущая тишина.
— Откуда ты знаешь русский? — очень быстро спросил Щерба.
— Мать у меня русская.
— Как она попала в Голландию?
— После войны. Была в концлагере. Оттуда ее вытащили англичане. В сорок шестом она вышла замуж. В пятидесятом родился я.
— Как фамилия матери?
— Родина. Екатерина Васильевна Родина.
— Откуда она родом?
— Из Молодечно. По-моему, это в Белоруссии.
— Адрес в Амстердаме?
— Чей?
— Твой.
— Я живу у подруги.
— А мать?
— У матери свой дом.
— В Амстердаме?
— Нет, в Гронингене.
— Адрес?
— Бульвар Вильгельма Оранского, 140-«бис».
Щерба выключил магнитофон и потянулся. Потом пристально посмотрел на Вшолу и очень тихо сказал:
— Смотри, парень: чтобы проверить эти факты, мне понадобятся два часа. Но прежде чем ты получишь эту передышку, я хочу, чтобы ты знал: даже если твоя информация подтвердится и все действительно так, как ты тут живописуешь, — минимум пять лет польской тюрьмы тебе обеспечены. А вот если я узнаю, что все это — только трюк для оттяжки времени, ты пожалеешь о том, что родился на свет…
Когда Вшолу увели, Щерба перемотал пленку и внимательно прослушал записьбеседы. Потом поднял трубку, продиктовал данные, попросил повторить их и, сцепив пальцы на затылке, стал ждать.
Спустя пятнадцать минут требовательно зазвонил белый телефон.
— Щерба слушает!
— Ну, какие новости? — голос Воронцова звучал устало. — Что в районе поиска?
— Пока ничего.
— Все прочесали?
— Так точно, товарищ генерал. Пошли по второму разу. Люди из сил выбиваются…
— Жалеешь?
— Да не то чтобы… — Щерба замялся.
— Себя пожалей, майор, — внятно посоветовал Воронцов. — Ты понимаешь, Анатолий, что они не могли раствориться в воздухе? Что все службы включены на полную катушку? Что ни одной воздушной цели в районе поиска зафиксировано не было? Что ни одна машина из зоны оцепления не выехала?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, понимаю.
— Так куда они подевались, майор? Куда?!
Голос всегда сдержанного Воронцова сорвался на крик.
Щерба молчал, понимая, что в данной ситуации лучше не оправдываться.
— Что говорит тот парень из леса? — уже более спокойно спросил Воронцов.
— Отнекивается. Сейчас проверяем факты.
— Похоже на правду?
— В общем да, товарищ генерал. Он утверждает, что его просто наняли. Вслепую. По легенде — уголовник из Голландии. Хотел подзаработать, толком даже не зная, на что идет…
— Как его допрашивали?
— Как следует, товарищ генерал. Тут есть парочка поляков, так они поработали… Но задержанный твердит одно и то же.
— На несоответствиях ловил?
— Да. Все гладко.
— Это очень похоже на крепкую легенду… — на линии повисло молчание, прерываемое подвываниями и шорохами ветра. — Это их человек, Щерба. И он знает, где они. Выбей из него правду, майор!
— Да выбивали уже, товарищ генерал. Гнет свое, и все тут!
— Придумай что-нибудь.
— Я хочу дождаться ответа на запрос.
— Ну и что? Ну и ответят тебе, что все так, как он сказал. Легенды, Щерба, создаются умными людьми как раз на случай тщательной проверки. Он просто выигрывает время, этот гад голландский.