Микоян: Если начнется кровопролитие, я не знаю, что я с собой сделаю!
Хрущев: Анастас, ты разумный человек. Подумай, оцени, взвесь, и ты поймешь, что принято единственно правильное решение. Даже если прольется кровь, она убережет нас от еще большего кровопролития! Подумай, и ты поймешь…
На этом месте стенограмма обрывалась. Несколько раз Андропов пытался выяснить, чья же умная голова подшила этот документ в папку с личным делом Громыко, кто тот безымянный аналитик, столь блистательно просчитавший главную ценность этого документа — фактическое прикрытие Андреем Громыко молодого честолюбивого посла, однако так и не добился ответа.
«Нет, — размышлял Андропов, осторожно, чтобы машину не повело юзом, нажимая на тормоз. — Он не мог позвонить просто так. И это не какая-нибудь очередная политическая интрига: Громыко в них участия не принимает из принципа. Но что тогда?..»
По возрасту, положению и характеру обязанностей в Политбюро Андропов числился среди первых, если не самым первым в немногочисленной когорте потенциальных «сменщиков» дряхлеющего Леонида Брежнева. Это и только это обстоятельство могло быть причиной звонка Громыко. А раз так, значит, дела плохи, значит, нависла какая-та угроза.
«Что ж, — подумал Андропов, переключая скорость. — Посмотрим, что скажет нам „мистер Нет“…»
— Хочешь горячего чаю? — Громыко в валенках, заячьей ушанке и серой телогрейке, наброшенной на толстый, ручной вязки свитер, был похож на обычного московского дворника — не хватало только метлы в руках. С этим обликом диссонировали лишь очки в тонкой французской оправе, сделанные явно не в советской «Оптике».
Усмехнувшись про себя невольно возникшему сравнению, Андропов стряхнул с ботинок налипший снег, потер их о частую металлическую сетку перед лестницей и кивнул:
— С удовольствием, Андрей Андреич.
Поднявшись по деревянным ступенькам на крыльцо коттеджа, выстроенного в традиционной русской манере — нарочито грубо отесанные бревна, резной конек, наличники на окнах, — Андропов, следуя за хозяином, миновал прихожую, целиком отделанную тесом, и попал в уютный холл, третью часть которого занимал выложенный обожженным кирпичом камин, в котором полыхал огонь и трещали чуть отсыревшие дрова.
— Раздевайся, Юрий Владимирович, располагайся, — кивнул Громыко на массивное кресло-качалку. — Я сейчас вернусь, только чай заварю…
Исчезнув за деревянным выступом, разделявшим холл и кухню, хозяин оставил гостя в одиночестве буквально на пару минут. Андропов едва успел снять пальто и повесить его на рожок старомодной деревянной вешалки, как Громыко уже появился, чуть подволакивая ноги в меховых тапках, с великолепным серебряным подносом, уставленным стаканами, вазочкой с конфетами и пузатым расписным чайником.
Поставив поднос на круглый столик у кресла, Громыко подошел к камину, подхватил длинный металлический прут, поворошил дрова и, не оборачиваясь к гостю, сообщил:
— Два часа назад у меня на Смоленской был Вебер.
Рука Андропова, разливавшего чай по стаканам, на мгновение замерла.
Аккуратно прислонив прут к камину, Громыко присел к столику на маленький табурет и с любопытством взглянул на Андропова:
— Что скажешь?
— Странно.
— Что именно?
— Резидент ЦРУ в кабинете министра иностранных дел СССР… — словно размышляя вслух, протянул Андропов, аккуратно ставя чайник на поднос.
— Тебе не доложили, что я согласился его принять?
— Нет.
— Плохо работают твои люди, Юрий Владимирович, — хмыкнул Громыко.
— Мои люди работают хорошо, Андрей Андреич, — по тонким губам Андропова скользнула вежливая усмешка. — Просто вы не являетесь объектом их внимания.
— Как прикажешь тебя понимать? — нахмурился Громыко. — Не представляю интереса? Не составляю угрозы? Пользуюсь безграничным доверием славных органов?
— Андрей Андреевич, — негромко прервал хозяина Андропов. — Что случилось? Чего хотел от вас Вебер?
— В КГБ время терять не любят, — пробурчал себе поднос Громыко.
— Так чего он хотел?
— Предложил сделку.
— Почему именно вам?
— А ты подумай.
— Это как-то направлено против меня лично?
— Тогда б он не ко мне пришел, а к Романову.
— Значит, им не меня свалить нужно, а получить что-то конкретное?
— Не увлекайся теориями, Юра, — остановил гостя Громыко. — Чьим человеком был Тополев?
— Моим.
— Какие еще вопросы?
— Чего хочет Вебер?
— Чтобы ты отозвал из Латинской Америки почти три десятка моих людей, которые вообще-то работают на твое ведомство.