— Но в СССР, как вы знаете, военные расходы гораздо выше!..
— И это правильно! — убежденно воскликнул он. — Ведь вам необходимо защищать социализм!..
— Мне очень понравился ваш ответ, — произнес я, понизив голос — Он выдает в вас истинного друга Советского Союза…
— О да! — улыбнулся К — Я даже создал отделение общества японо-советской дружбы в городе-спутнике Токио, где я живу. Правда, пока, кроме меня, в него еще никто не успел вступить…
— Тогда я обращаюсь к вам как к другу! Как известно, ТАСС — правительственное агентство Но мы-то с вами, как единомышленники, отлично знаем, что на самом деле оно подчиняется ЦК КПСС. Но ЦК интересуют также и военные вопросы. Согласны ли вы сообщать нам информацию о силах самообороны Японии, доставать ее по нашим заданиям?
К. растроганно кивнул. Глаза его заблестели.
— Разумеется, я согласен. Долг всякого социалиста защищать Советский Союз. Только имейте в виду, что меня, члена оппозиционной партии, не допускают к большим секретам. Но все, что я смогу узнать, я буду сообщать вам!..
После этот мы заказали еще графинчик сакэ и подняли тост за сотрудничество.
— Разумеется, о нашем контакте вы не должны говорить никому, — предупредил я. — И пожалуйста, не звоните мне домой по телефону, ведь он может прослушиваться японской полицией. О каждой встрече, ее месте и времени, мы будем договариваться заранее.
— И вы мне тоже не звоните! — сказал К. — Вдруг и мой телефон прослушивается!..
После этого мы допили сакэ и поднялись из-за стола.
«Ну, теперь «Мальчики» у меня в кармане!» — подумал я, расплачиваясь у стойки. От выпитого сакэ и эмоционального напряжения меня немного шатало…
III
А надо сказать, что в эти же самые дни я работал еще с одним военным обозревателем — господином О. из газеты «Санкэй», также стараясь привлечь его к сотрудничеству с КГБ. Его имя давно уже привлекло внимание нашей резидентуры, но вовсе не из-за его статей в этой популярной японской газете. О. печатался также в журнале «Бизнес Джэпэн», издаваемой на английском языке. Среди сотрудников резидентуры японским языком владеют примерно две трети, зато более легкий английский знают все, в том числе и начальники. Кто-то из них прочитал однажды статью О. на английском языке, а поскольку никаких других статей по военным проблемам Японии он читать не мог, то дал указание подчиненным немедленно начать работу по вербовке О. Если бы статьи О. не публиковались в «Бизнес Джэпэн», то, скорее всего, токийская резидентура КГБ никогда бы им не заинтересовалась. Газета «Санкэй» считалась в посольстве СССР в Токио и в ЦК КПСС в Москве самой антисоветской и антикоммунистической из японских газет, и потому КГБ не старался заводить в ней агентов — мы ищем агентуру только среди своих друзей.
О. сразу догадался о том, что я разведчик. Когда мы встретились в ресторане, куда я его пригласил, он первым делом спросил:
— Вы коммунист?
Я едва не поперхнулся, поднося бокал с вином ко рту и не зная, что ответить. Конечно же я был членом КПСС, как и все сотрудники здешних советских учреждений, вплоть до поваров и шоферов, — беспартийных граждан СССР за границу не посылали. Все сотрудники разведки обязательно должны были быть членами КПСС, поскольку разведка КГБ на самом деле была партийной разведкой. Сложность же положения, в которое поставил меня О., заключалась в том, что моя партийная принадлежность считалась секретом.
Советское руководство понимало, что запрет беспартийным работать в заграничных учреждениях СССР даже на самых низких должностях является нарушением прав человека, и потому перевело организации КПСС в посольствах как бы на нелегальное положение. Оно заключалось в том, что само слово «партия» не разрешалось упоминать, а вместо этого говорили «профсоюз», и партийные собрания, в которых участвовали все до единого, именовались профсоюзными Как бы глупо все это ни выглядело, всем нам было категорически запрещено признаваться японцам в своей принадлежности к КПСС. О. откуда-то были известны все наши порядки, потому и спросил. Но что я должен был ему ответить? Сказать, что я беспартийный? Это было бы ложью, совершенно недопустимой при первом знакомстве.
— Да, я член КПСС, — признался я упавшим голосом. — Все советские журналисты должны быть коммунистами.
О. едва заметно улыбнулся. С первых же минут нашей встречи я попал к нему в зависимость, а не он ко мне: ведь если бы в посольстве узнали, что я сообщил журналисту реакционной газеты «Санкэй» о том, что являюсь коммунистом, там разгорелся бы скандал.