Серьезно глядя в серые глаза Карпентера, девочка произнесла несколько певучих фраз – судя по тому, как они звучали, все они были сказаны на разных языках. Когда она умолкла, Карпентер покачал головой:
– Нет, это я ни в зуб ногой, крошка.
На всякий случай он повторил те же слова на англосаксонском, греко-эолийском, нижнекроманьонском, верхнеашельском, среднеанглийском, ирокезском и хайянопортском – обрывки этих языков и диалектов он усвоил во время разных путешествий в прошлое. Но ничего не вышло: все, что он сказал, звучало для этих детей сущей тарабарщиной.
Вдруг у девочки загорелись глаза, она сунула руку в пластиковую сумочку, висевшую у нее на поясе, и достала что-то вроде трех пар сережек. Одну пару она протянула Карпентеру, другую – мальчику, а третью оставила себе. И девочка и мальчик быстро приспособили себе сережки на мочки ушей, знаками показав Карпентеру, чтобы он сделал то же. Он повиновался и обнаружил, что маленькие диски, которые он принял было за подвески, – это на самом деле не что иное, как крохотные мембраны. Достаточно было защелкнуть миниатюрные зажимы, как мембраны оказывались прочно прижатыми к отверстию уха. Девочка критически оглядела результаты его стараний, приподнялась на цыпочки и ловко поправила диски, а потом, удовлетворенная, отступила назад.
– Теперь, – сказала она на чистейшем английском языке, – мы будем понимать друг друга и сможем во всем разобраться.
Карпентер уставился на нее.
– Ну и ну! Быстро же вы научились говорить по-нашему!
– Да нет, не научились, – ответил мальчик. – Это сережки-говорешки – ну, микротрансляторы. Когда их наденешь, то все, что мы говорим, вы слышите так, как если бы вы сами это сказали. А все, что вы говорите, мы слышим так, как это сказали бы мы.
– Я совсем забыла, что они у меня с собой, – сказала девочка. – Их всегда берут с собой в путешествие. Мы-то, правда, не совсем обычные путешественники, и их бы у меня не было, но получилось так, что, когда меня похитили, я как раз шла с урока общения с иностранцами. Так вот, – продолжала она, снова серьезно заглянув в глаза Карпентеру, – я думаю, что если вы не возражаете, лучше всего сначала покончить с формальностями. Меня зовут Марси, это мой брат Скип, и мы из Большого Марса. А теперь, любезный сэр, скажите, как вас зовут и откуда вы?
Нелегко было Карпентеру, отвечая, не выдать своего волнения. Но нужно было сохранить спокойствие: ведь то, что он собирался сказать, было, пожалуй, еще невероятнее, чем то, что только что услышал он.
– Меня зовут Говард Карпентер, и я с Земли, из 2156 года. Это 79.062.156 лет спустя.
Он показал на трицератанк.
– А это Сэм, моя машина времени. Ну, и еще кое-что сверх того. Если его подключить к внешнему источнику питания, то его возможностям практически не будет предела.
Девочка только моргнула, мальчик тоже – и все.
– Ну что ж, – через некоторое время сказала она. – Значит, мы выяснили, что вы из будущего Земли, а я – из настоящего Марса.
Она умолкла, с любопытством глядя на Карпентера.
– Вы чего-то не понимаете, мистер Карпентер?
Карпентер сделал глубокий вдох, потом выдох.
– В общем, да. Во-первых, есть такой пустяк – разница в силе тяжести на наших планетах. Здесь, на Земле, вы весите в два с лишним раза больше, чем на Марсе, и мне не совсем понятно, как это вы умудряетесь здесь так свободно двигаться, а тем более лазить вон по тому дереву.
– А, понимаю, мистер Карпентер, – ответила Марси. – Это вполне справедливое замечание. Но вы, очевидно, судите по Марсу будущего, и столь же очевидно, что он сильно отличается от Марса настоящего. Я думаю… я думаю, за 79.062.156 лет многое могло измениться. Ну, ладно. В общем, мистер Карпентер, в наше со Скипом время на Марсе примерно такая же сила тяжести, как и на этой планете. Видите ли, много веков назад наши инженеры искусственно увеличили существовавшую тогда силу тяжести, чтобы наша атмосфера больше не рассеивалась в межпланетном пространстве. И последующие поколения приспособились к увеличенной силе тяжести. Это рассеяло ваше недоумение, мистер Карпентер?
Ему пришлось сознаться, что да.
– А фамилия у вас есть? – спросил он.
– Нет, мистер Карпентер. Когда-то у марсиан были фамилии, но с введением десентиментализации этот обычай вышел из употребления. Но прежде чем мы продолжим разговор, мистер Карпентер, я хотела бы поблагодарить вас за наше спасение. Это… это было очень благородно с вашей стороны.