В Киеве тем временем дела шли плохо. Недовольный вассалитетом и поведением чужаков город медленно закипал, Святополк тоже дурил, то задабривая старшин городских концов (город тогда делился не на районы или приходы, а на ремесленные слободы-концы) и бояр, мечтая отказаться от опеки тестя, то, наоборот, соглашаясь со всеми условиями Болеслава и казнил несогласных. Болеслав очень быстро понял, что его идея провалилась. Он хорошо знал историю и наверняка помнил, чем для викингов закончилась попытка силой превратить Новгород в вассала и данника и оседлать торговлю с Византией. Северную армию вторжения тогда вырезали до последнего человека. Поэтому, едва дошла весть, что Ярослав с новым войском идёт на Киев, поляки, похватав всё, что плохо лежит, поспешили убраться. Святополк бежал к печенегам, попробовал с их помощью вернуть власть, но был разбит в жестоком сражении на Альте.
Заняв столицу, Ярослав был вынужден бороться с волной сепаратизма. Иногда военные победы оказывались за ним, иногда он вынужден был подписывать мир на «расширенных правах самоуправления» как со своим родичем Мстиславом… В таких случаях Ярослав умел ждать, чтобы со временем всё равно повернуть дело к своей пользе. Заодно в этих трудах он окончательно обрёл репутацию поборника единства земель русов и гаранта закона и порядка. Про то, что сам он начинал с такого же мятежа, никто и не вспоминал. Заодно усмирил новгородцев. Едва в 1036 году Мстислав умер, не оставив наследников, Ярослав тут же завладел Черниговом, начал самовластно править Русской землей и силой посадил в Новгороде посадником своего сына. Наверняка были несогласные. Но тут началось крупнейшее вторжение печенегов, собранные со всех земель дружины и ополчения сошлись с врагом под Киевом… Где вся оппозиция заработала себе вечную славу и память, оставшись на поле боя. Новгород усвоил урок хорошо, и из большой политики город исчезает на несколько поколений.
А вот дальше Ярослав стяжал себе известность не только как грамотный политик и неплохой главнокомандующий, но и великий государственный деятель. Именно с него начинается золотой век Киевской Руси, когда на карте Евразии появилась могучая сверхдержава, славная своими воинами и мастерами, которых звали на службу даже в златой град Константинополь. Почти на полтора столетия Русь заспорила и с ромеями за гегемонию на Чёрном море, и со всей Восточной Европой за безграничную власть на Балтике. С великими князьями мечтали породниться правители от Тёплого моря, как на Руси называли Средиземноморье, до суровых норвежских фиордов. Соответственно и к иноземцам на Руси относились чуть покровительственно и снисходительно, хотя принимать и не отказывались: трудовые мигранты были известны уже в ту эпоху. Славянские купцы не боялись ездить в дальние путешествия, ведь за ними стояла сила могучего государства. Именно тогда активно началась колонизация Русского севера, русы заселили Биармию и Поморье (нынешние Карелия и Архангельский край), продвигались к сегодняшней Перми и делали первые попытки закрепиться вдоль Уральского хребта.
Для защиты Киева с юга Ярослав велел рубить по реке Рось цепь крепостей — Юрьев, Торческ, Корсунь, Треполь и многие другие. Именно Ярослав заложил новую систему образования, многочисленные школы при церквях и монастырях. Уровень грамотности как в Киевской Руси его наследник Московское царство повторно достигнет лишь в эпоху книгопечатания. (Не так уж редко при раскопках находят глиняные горшки с выдавленной на боку рекламой — например, покупайте только у меня как у лучшего мастера: это показатель, что умевших читать в городе очень много). Именно Ярославу принадлежит честь создания первой в Киеве настоящей княжеской библиотеки. Именно Ярослав, хоть и насаждал христианство, фактически отделился в церковном плане от Константинополя, впервые продавив митрополитом славянина-монаха Иллариона. Ну и конечно именно Ярославу I Мудрому принадлежит следующий шаг от родового союза племён к устойчивому государству. Судебная реформа.
Титул правителя — князь — происходит от слов «кон» (закон) и «аз» (я). То есть князь является хранителем родовых обычаев и главным их толкователем. Де-факто, судебная система того времени зиждилась на прецеденте: предки поступали так, и нам следует так же. Это далеко не всегда соответствовало новым требованиям жизни (место в вертикали общественных отношений в первую очередь определялось близостью к князю, а уже потом родом), и это фактически ограничивало власть князя.