– Не убивай отца!
Я бросился к нечисти с мечом, но Добрыня меня задержал. Теперь нежить выглядела как худенькая девушка с всклокоченными волосами соломенного цвета. В глазах появились чёрные зрачки. Они умоляюще смотрели на колдуна. Сихыр потянул рука к себе:
– Жибэру.
Вой прекратился. Хадиуль не обращал внимание на струящуюся по спине кровь. Он смотрел сверху вниз на девушку:
– Приведи мне Бабай-ага, отпущу твой ата. Пусть лампа несёт, который украла.
Девушка поднялась и молча побрела в лес. Я поинтересовался:
– А кто там в избушке воет?
– Соловей-юлбасар, – просто ответил Хадиуль.
– Так давай его убьем, и дело с концом!
– Моя у Бабай-ага лампасы забирать, твоя – Соловей-юлбасар секир башка делай. Батыр будешь.
Всё, устал я лясы точить. Бражка в сон клонит. Пусть завтра хозяин про Бабу Ягу поведает, а потом я доскажу про битву с нечистью.
Глава 6
Да, Илюша, потрепали вы нас тогда. Знатная сеча была. Вон, морда у меня до сих разворочена. Добрыня твой постарался. Я не в обиде, чай ему побольнее досталося. Марека жалко. Чай Руси пособлял, караваны грабючи. Да поделать ужо нечего. Что свершилося, то свершилося.
Я про Бабу про Ягу рассказать обещался. Про неё более с Агнешкиных слов знаю. Сам общался не часто. Про те общения уже сказывал.
Так вот, пошла Агнешка к Бабе той во учение, как Лешак наказал. Проживала Яга, как по сказке положено, во лесу дремучем. Изба, правду сказать, не на курьей ноге стояло. То Добрыне примерещилось, когда нашу с Мареком хибарку узрел, на столбе стоявшую. Изба была добротнее нашенской, пятистенная. Никакой к избе тропинки не было. Да и кому вздумается, к Яге на обед пожаловать? Леший наказывал:
– Ты девка по-своему, по-кикиморски у Яги проявляться в избе из ничего не вздумай. Она женщина нервная, колдовство у неё тяжёлое. Пешком иди. Вот тебе клубочек, с ним не заблудишься. Бросать не нужно. Оберег это против тропок путаных.
Продравшись сквозь лапы ельника густого, вышла наша девочка на место жуткое, поляну страшную. Вся поляна кольями была утыкана кольями. На кольях тех черепа были насажены. Звериные вперемешку с человечьими. Видно никаким мясом ведьма не брезговала. Дело было вечернее, небо тучами затянуто. В сумраке этом нерадостном горели глаза черепов светом адовым. Когда пошла вперёд кикимора, шесты за ней поверталися провожаючи. Полетел туман от избушки, а с тумом тем, шёпот зловещий сплетается:
– Уходи, гостья незваная!
Агнешка малодушием не отличалась, тут струхнула нещадно, но пошла пряменько, не сворачивая. Вдруг, по стороны избушечки вспыхнули шесть факелов, колдовством подожженные. Дверь медленно со скрипом отворилась. На пороге появилось чудище страшное, лохматое. Нога костяная, когтистая как у Филина, глаза огнём горят, зубы торчком торчат. На горбатой спине кот чёрный примостился. Голосом страшным чудище завыло:
– Вот и ужин пожаловал!
– Я от Лешего, – спокойно ответствовала Агнешка, – на обучение прислал.
– Хоть бы предупредил, старый чёрт, – уже нормальным человеческим голосом сказало чудище, – а я тут спектакли разыгрываю не хуже Виктюка, да смолу на факелы трачу. Заходи, коли пришла.
Баба Яга отодвинула от прохода невсамоделяшнюю ногу, сама прошла вглубь избы. Агнешка двинулась за ней. В избе было чистенько и выскоблено, как у доброй хозяйки. Яга кота со спины бережно убрала, лохмотья вместе с горбом с себя стянула, осталась в простом бабском сарафане поверх рубахи льняной. Агнешка же на полки, книгами заставленные уставилась, да на сто, не яствами, а бумагами заваленный. Будто бы хозяйка на обед бумагой пробавлялась. Яга взгляд гостьи проследила, да ухмыльнулась:
– Пушкина и Лобачевского здесь не найдёшь, зато есть повод ознакомится с трудами Абу-аль-Касима за-Захрави и Игнатия Смолянина. Да ты присаживайся, – Яга сама села на скамью диковинную, для одного седалища. Скамья та спинку имела, как у трона княжьего, да подушечку для мягкости сидения.
Присела и кикиморка. Вдруг, случилось волшебство: книги поползли по столу, а потом и полетели. Выстроились на полках, как воины в ряду боевом. Колдовство сплошное. Ну, Агнешке не привыкать, среди всего этого мракобесия с пелёнок выросла. Хотя, не ведаю, есть ли у кикимор пелёнки, спросить у Марека не удосужился, а теперича поздно уж. Не испугалась. А хозяйка из сундука скатерть льняную вынула, да на стол расстелила. На скатерти той стали появляться яства, кушанья всякие. Какие? Ну, не знаю. Что там богатые едят? Перепела, поросёнок может, был. Ну не каша ведь! Агнешка только сладости попробовала. Она человеческую пищу не употребляла, а сладости шибко обожала.