Сэхун вообще не мастер в такого рода развлечениях, но сейчас ему хочется. Хочется кончиком языка вести по крепкому стволу, чтобы после слизнуть проступившую на головке капельку. Смазка тянется тонкой ниточкой к его губам, и он облизывается. Натыкается на взгляд Кая, держит своим и раскрывает губы, чтобы подставить язык под головку и обвести её мучительно медленно. Ровно настолько мучительно медленно, чтобы через миг растянуться на ковре и подставиться под тяжесть тела Кая.
Они оба жадные и несдержанные, даже толком не раздеваются. Одежда мешает, но не настолько сильно, чтобы остановить их. Скоро, правда, Кай стаскивает с ноги Сэхуна одну штанину совсем. Под пальцами что-то трещит и рвётся, зато Сэхун в конце концов закидывает освободившуюся от одежды ногу Каю на плечо. Горячие губы проходятся по колену за миг до того, как Сэхун выгибается всем телом, приняв в себя член Кая на всю длину.
Это быстро, очень быстро. С неаккуратными поцелуями, новыми царапинами на спине Кая, оставленными короткими ногтями Сэхуна. Ворс ковра мягкий, но всё равно на полу жёстко. Только Сэхуну нравится именно так. Может, это голод. Или просто наконец достигнутая после долгих метаний и ожиданий цель. Но Сэхун хочет больше жара, больше страсти, больше Кая. Они слегка знакомы — и это чудесно. У них нет номеров телефонов друг друга, Сэхун понятия не имеет, где Кай живёт и как его зовут на самом деле, зато Кай заразительно смеётся, всегда добродушно слушает тот бред, что Сэхун готов нести в его присутствии часами, и прямо сейчас хочет трахаться с ним по-настоящему.
Это всё, что Сэхуну сейчас надо. Он искренне думает так и отдаётся с неподдельным желанием. С точно таким же желанием, с которым Кай берёт его. Он даже не удивляется, когда после оргазма Кай внимательно рассматривает его тело и невесомо проводит пальцем по коже то тут, то там. Это странно выглядит, только Сэхуну всё равно. Но когда Сэхун пытается приподняться, Кай вскидывает голову с удивлением и лёгкой рассеянностью, как будто что-то пошло не так. Как будто он забыл, где находится. Это всего на минуту, но Сэхун теряется. И отбрасывает все мысли тут же, едва Кай прикасается к его губам мягким поцелуем.
Кай не остаётся, уходит, а Сэхун валится на кровать и пытается не думать.
Ни о чём.
+++
Не думать о Кае выходит плохо, и Сэхун забредает в клуб чаще, чем обычно. Старается всегда подгадать так, чтобы попасть в смену Кая. Тот неизменно вызывает доверие и желание говорить. Сэхун принимает его смех как лекарство от серых будней и мелких жизненных проблем, которых у всех хватает. И Кай всегда отлично знает, какой приготовить напиток “под настроение”.
Но сколько Сэхун ни старается, поговорить обо всём не удаётся. Он вроде бы и не стремится к полноценным отношениям, но ему хочется получить номер телефона Кая, хочется знать, где живёт Кай, хочется снова позвать его к себе, хочется проснуться вместе с Каем в одной постели. Это неправильно, но Сэхун не может не думать об этом. А талый снег на улицах назойливо воскрешает именно эти мысли снова и опять.
В один из вечеров звонит Бэкхён и предупреждает, что будет ждать его в том самом клубе. Как раз выпадает смена Кая, и Сэхун торчит у стойки, грезя поцелуями и слушая смех. Пока не оживает телефон, где красуется сообщение: “Я за пару столиков от тебя. Жду”. Сэхуну приходится извиняться и оставлять Кая с другими посетителями.
Бэкхён сидит за столиком и смотрит на него хитро прищуренными глазами. Ну а когда Сэхун усаживается напротив, Бэкхён подаётся вперёд и озадачивает вопросом:
— Ты знаком с Кимбаку-боем?
— Что? — не понимает его Сэхун.
— Кимбаку, Сэхун-и. Кёльбак. Сальгёльбак. — Слетевшее с губ Бэкхёна звучит непристойно и сладко, как грех. И когда он добавляет “шибари”, Сэхун находит Кая взглядом и отчётливо вспоминает узловатые пальцы на своём теле, выводившие невидимые узоры. В эту же секунду Сэхун осознаёт истину: Кай представлял на его теле узор из верёвки, представлял, как свяжет его. “Раздеть красиво и красиво связать, обрести полную и абсолютную власть над раздетым и связанным”. Сэхун мало знает о шибари. И он уж точно никогда не думал, что встретит кого-то, кто…
— Известная птица, — продолжает тем временем Бэкхён. — Я пару раз видел это шоу — пробрало даже меня. Хочешь поглядеть?
Неуёмный Бэкхён роется в телефоне и отдаёт пластиковый корпус Сэхуну. На снимках мелькают то крупный сильный парень, то миниатюрная, но фигуристая девушка. Снимков мало, но на каждом обе модели обвязаны верёвками. Обнажены и обвязаны. Сэхун не пытается разобраться в собственных чувствах, просто понимает, что это красиво. Всякий раз верёвки откровенно подчёркивают либо мускулатуру парня, либо формы девушки. Это одновременно непристойно и изысканно. Фотографии больше похожи на картины, чем на снимки, пусть даже качество снимков не идеально.
— Тут не особо видно, конечно, но у этого парня своеобразные узлы. Когда вяжет обычным джутом, в итоге всё равно выглядит как украшение. Для мастера он слишком молод, вот и обзывают “бой”. Но мальчишка талантливый. Где ты с ним познакомился? Хотя тут… кто бы мог подумать, что он согласится работать в таком месте. Вообще он хореограф, танцует как бог, но предложение выступить в “Императорском дворце” не принял. Болтают, что ему предлагали уйму денег за стриптиз, но всё равно не согласился. Ещё он занимается плетением. Ручная работа, нам точно не по карману. И вот, кимбаку…
— Ему так много платят за это? — Сэхун протягивает телефон Бэкхёну.
— А? Нет. Он точно не зарабатывает этим. У него и было всего две модели. Эти вот. И с каждой моделью он встречался. Вроде всерьёз. Я не в курсе деталей, просто говорят, что он не занимается кимбаку, если не знает модель. Вон, гляди, как к нему липнут. Голову дам на отсечение, что эти придурки знают, кто он. А он всех разворачивает. Так ты откуда знаешь эту птицу? Ты же вроде ничем таким не интересовался никогда. Я чуть со стула не свалился, когда увидел, как мило ты с ним воркуешь.
— Да так, просто знакомы. Он же бармен. Просто Кай.
— Хм? Я его знаю как Ким Чонина.
Сэхун машинально повторяет имя, едва двигая губами и глядя на знакомо-незнакомого смуглого парня за стойкой. Он не произносит ни звука, но имя звучит музыкой в его ушах.
И сразу становится понятно, почему дорогая машина, почему натуральная кожа в салоне, брендовые шмотки… Странно только, что такой человек работает барменом в клубе, пусть и непростом клубе. Да он сам себе может платить в разы больше, чем тут получает.
— Чего они от него хотят? — недовольно спрашивает Сэхун, когда очередной посетитель виснет на стойке и начинает зазывно улыбаться Каю. Чонину.
— Кайфа хотят, чего ж ещё? Кимбаку — чувственное удовольствие. А он умеет это — раздеть и связать так, чтобы человек почувствовал себя красивым и возбуждённым. Вторая его модель, тайка, рассказывала во время интервью, что чувство возникает особенное после обвязки. Это даёт возможность остро ощутить собственное тело, каждый его кусочек. А если носить под одеждой такое счастье в обычной жизни, то это лучше любого наркотика, потому что всё меняется — от восприятия до… В общем, всё меняется. Да и с тем парнем они смотрелись фантастически просто. Модель выше и крупнее мастера, но как кусок глины в его руках, покорный и беспомощный. Говорю же, даже меня пробрало неслабо. Ким Чонин даже выглядит по-особенному, когда терпеливо обвязывает модель. Властно и хищно. Это как… не знаю, как арт-секс, чёрт возьми. Слушай, познакомишь нас, а?
Сэхун растерянно таращится на Бэкхёна. Бэкхён до этого мига интересовался девушками, а парней обсуждал исключительно с подачи Сэхуна и весьма отстранённо.
— Ой, я тебя умоляю! Мне просто интересно, — машет рукой Бэкхён.