— Муж. Вин садовник.
— А где он сейчас?
Женщина, усмехаясь, машет рукой.
— Далеко. Вин вчора зовсим звидсиль поихав. До Буденновки.
— Совсем? Как же его отпустили?
— А чего ж?.. Тут нема чого робить.
Вдруг из-за угла раздаются крики, с визгом пробегают и скрываются какие-то девушки, бегут пацаны.
— Бобылевы загуляли, — говорит жена садовника, скрываясь в доме.
Улица мгновенно пустеет.
Из-за угла, не спеша, появляются братья Бобылевы. Как и в шахте, Матвей идет впереди, братья следуют за ним. В руках у Петра гармошка. И хоть играет он разухабистую частушку, но идут они молча, все трое мрачные.
У ворот углового дома Иван наклоняется, поднимает булыжник и, проходя, без особой заинтересованности, равнодушно разбивает окно.
Из дверей соседнего дома выходит группа людей, возглавляемая Красовским.
У калитки Матвей останавливается.
— Две подводы сюда будет довольно, — говорит Красовский.
Кто-то записывает распоряжение. Красовский направляется к следующему дому. Это хибара Бобылевых. Матвей с братьями стоит в дверях.
— Нам надо посмотреть, сколько у вас вещей, — говорит Красовский.
— Завтра переселяешь? — мрачно спрашивает Матвей.
— Да. Разрешите пройти.
— Дулю с маслом. Мы в твою казарму не поедем.
Собирается народ. Семен подходит ближе.
— Это вы что, — спрашивает Красовский. — Ради переезда наклюкались? Стоило для таких строить социалистический город…
— Брось заливать! Какой же он к бесу социалистический?.. На том пустыре от тоски подохнешь!
Г о л о с а. Там воды нету!..
— Двери сперва навесьте!
Красовский машет рукой.
— Дайте пройти!
М а т в е й. Сказано — не поедем!
Он легко отстраняет Красовского.
К р а с о в с к и й (вспылив). Ты что же мне кампанию срываешь? Кто на вас, хулиганов, посмотрит?!
Г о л о с а. Так что же — силком их потащат?
— Матвей, не бузи…
С е м е н (за спиной Красовского). Я думаю, товарищ Бобылев прав. Рановато еще переезжать…
Помутневшим взглядом Матвей посмотрел на него.
— Всю жизнь ждал, какая это дура за меня заступится, — говорит он. — Я злой сегодня. Катись отсюдова, пока цел…
Красовский разъярен, он уже ничего не видит и не слышит.
— А ну, посторонись! — делает он резкое движение вперед.
Матвей вдруг хватает его за грудь. Несколько человек, сопровождавших Красовского, наступают на Бобылева.
— Прийми! Прийми! Арочь! — рычат братья и становятся рядом с Матвеем.
Все отодвигаются.
— Хулиган! Мерзавец! — взвизгивает Красовский и вдруг падает на землю, получив от Матвея добрый удар.
— А еще кандидат партии… — кричит он уже с земли. — Ладно, я с тобой посчитаюсь!
Красовский поднимается и ладонью отряхивает брюки.
Сплюнув, Матвей входит в свой дом. Вслед за ним входят братья. Через мгновение оттуда доносится веселая музыка.
Резкий звонок. В комнате полумрак. На белом циферблате стенных часов стрелки показывают половину четвертого. Под часами большая карта Буденновского района.
Снова трескучий звонок. На кровати безмятежно спит человек. Третий звонок. Человек просыпается, не понимая еще, где он, что происходит. Звонок. Человек быстро вскакивает и босиком, под непрерывный уже звон, бежит отворять дверь.
— Телеграмма, — раздается голос. — Ночная молния.
Человек принимает телеграмму и, захлопнув дверь, читает ее:
МОЛНИЯ НОЧНАЯ БУДЕННОВКА СЕКРЕТАРЮ ГОРПАРТКОМА СТУКАЛОВУ КВАРТИРА
ОТДАЙ САДОВНИКА ЗАЧЕМ ПЕРЕМАНИЛ
Стукалов плюет и чертыхается.
В Долгушах ночь. Только на востоке, над линией горизонта, изрезанной конусами терриконов и вышками копров, бледная полоска предутреннего неба.
Горят фонари на копрах.
Резкий стук в дверь. Семен поднимает голову с подушки, сонно спрашивает:
— Кто?
— Молния, — отвечают из-за двери.
Семен вскакивает, приоткрывает дверь и протягивает руку за телеграммой. Вскрывает ее.
ДОЛГУШИ ДОМ ПРИЕЗЖИХ ПРИМАКУ
ВЫКУСИ СТУКАЛОВ
Рассвет. Гаснут фонари. Долгушевские улицы безлюдны.
Точно в той же мизансцене, как и в первый раз, идет по улице петух. Сворачивает во двор Дома приезжих, останавливается под окном Семена и начинает кричать.
Семен вскакивает с кровати и бросает в петуха всем, что попадается под руку. Петух подпрыгивает, но не перестает вопить.
Смеясь и увертываясь от снарядов Семена, через двор идет Кузьма. Подходит к окну, снимает с головы свою мохнатую шапку, вынимает из нее бумажку, сложенную вчетверо.