В тот день Фотерингей долго блуждал по городу, всё не решаясь выбрать место, с которого он должен произнести свою команду Земле прекратить вращение, и посматривая на своих современников, которые, ничего не подозревая о предстоящем светопреставлении, занимались своими будничными делами.
— Меня удивляет, — сказал Фотерингей какому-то человеку, который, сидя на скамейке, читал газету, — меня удивляет, что при такой беспечности человеку удалось покорить нашу планету и стать её полновластным хозяином.
— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил человек с газетой, попыхивая сигарой.
— Только то, что сказал, — ответил Фотерингей, — ни более ни менее... Недавно мне сильно повезло: пытаясь остановить вращение нашей планеты, я сломал себе ногу...
— Вы шутник, сэр, — сказал человек с газетой.
— Возможно, — ответил Фотерингей, — правда, я всегда считал себя скептиком, но с тех пор, как я научился творить чудеса, меня действительно всё время тянет к разного рода шуткам...
— Значит, вы фокусник? — спросил человек с газетой.
— Да, — ответил Фотерингей, — можете меня так называть. Сломав ногу, я некоторое время провел в постели. А лёжа в постели, я от нечего делать читал ученые книги, которые мне приносил мой приятель Бомиш. И что, вы думаете, я понял, сэр? Я понял, что животные относятся к своему будущему с гораздо большей серьёзностью, чем мы, разумные существа. Посмотрите вокруг, сэр. Магазины открываются в положенное время, врачи и гробовщики занимаются своим делом, рабочие собираются на фабрики, солдаты маршируют, воры прячутся и убегают, политики строят свои планы, священники проповедуют, любовники стремятся друг к другу.
— Ну и что в этом дурного, сэр? — спросил человек с газетой. — Будничные дела как раз и делают жизнь человека особенно прочной.
— Нет, сэр, — сказал Фотерингей, — будничные дела делают человека беспечным и заставляют его забыть о великих опасностях.
— Вы философ? — спросил человек с газетой.
— Да, наверно, — ответил Фотерингей, — пока я был скептиком, философия была мне ни к чему... Но всякий фокусник, чудотворец и волшебник обязан быть философом... Скажите, сэр, неужели вы совершенно исключаете катастрофу, конец света?.. Неужели вы не верите, что может прийти какой-нибудь человек, ну, например, я, и остановить вращение Земли?..
Фотерингей вскочил со скамейки.
— Я остановлю вращение Земли, — сказал он, — даже если прав продавец волшебной лавки... Я еще посмеюсь над вашим здравым смыслом, который так презрительно относится к спасительному страху...
До позднего вечера Фотерингей блуждал по городу, пока не оказался на мосту.
— Мост Ватерлоо, — сказал он, — самое, кажется, подходящее место.
— Тёплая ночь, — сказал чей-то голос позади.
Фотерингей повернул голову и увидел рядом профиль человека, опирающегося на перила.
— Ночь является лучшим временем для прогулки по этим местам, — сказал человек, — благодетельная темнота скрывает грязную воду, а огни газовых фонарей успокаивают... Вы тоже любите здесь гулять?
— Я не гуляю, — сердито сказал Фотерингей, недовольный тем, что ему помешали, — я здесь по делу...
— Ах вот оно что, — сказал человек, — я вам не советую, сэр... Я сам бывал в трудных положениях, и мне тоже приходили в голову подобные мысли... Некоторые говорят, что жизнь — это сон... К тому же бедный, краткий, жалкий сон... Пусть так, отвечаю я этим пессимистам... Но ведь другой сон не приснится...
— Вы думаете, я хочу топиться? — засмеялся Фотерингей. — Нет, сэр, вы сейчас станете свидетелем кое-чего поинтересней, — он застегнул пальто, поднял руки кверху и крикнул: — Со всей верой в свою силу, я обращаюсь к обитаемому нами земному шару! Перестань вертеться! Перестань!
Тишина была ответом, только далеко внизу слышен был плеск воды.
— Послушайте, сэр, — сказал собеседник, — я думал, вы честный самоубийца, а вы, очевидно, жулик и шарлатан... — Убирайтесь-ка быстрее отсюда, сэр, пока я не разбил вам нос...
— Я не знаю, как вас зовут, — ответил Фотерингей, — но я звал бы вас — Мистер Заткни Глотку...
После этих слов собеседник действительно ударил Фотерингея в нос, а Фотерингей ударил собеседника в скулу. Повозившись некоторое время и порвав друг на друге одежду, они расстались. Фотерингей снова шёл куда-то в темноту и оказался, наконец, на окраине. Он очень устал, ноги его подкашивались. Забравшись на какую-то возвышенность, он уселся на мокрый гранитный валун и тихо сказал:
— Перестань вертеться... Слышишь, перестань!
Раздался оглушительный взрыв.